Дурная кровь - Дженнифер Линн Барнс

Слишком мало, слишком поздно. Если бы они узнали личность кого-то другого, кроме Девяти, ты могла бы приказать уничтожить источник утечки – и, да, тебе было бы приятно увидеть, как старый ублюдок истекает кровью.

Заставить его истекать кровью.

Но он вызывает в других уважение – даже благоговение, – и кровью истекаешь ты. Это тебя они заковывают в цепи, тебя они очищают огнем и лезвием и пальцами, обхватившими горло.

Они хотят, чтобы ты вынесла решение. Они хотят, чтобы ты сказала «да».

Лорелея готова умереть, чтобы защитить Кэсси. Лорелея никогда не даст им того, что они хотят. Но ты не Лорелея.

Когда ты произносишь нужные слова, с тебя снимают цепи. Ты безвольно падаешь на пол. Тебя оставляют одну – только факел освещает подземелье.

– Мамочка? – Тихий голосок раздается под сводами, когда из тени появляется Лаурель. Ты видишь в этом ребенке Лорелею, видишь Кэсси.

Лорелея пытается пробиться на поверхность, когда Лаурель подходит ближе, но ты сильнее ее.

– Мамочка?

Вы встречаетесь взглядами. Лаурель молчалива и неподвижна, а потом ее взгляд становится жестким, и вот она похожа уже скорее на призрака, чем на ребенка.

– Ты не моя мамочка.

Ты хмыкаешь себе под нос.

– Мамочке пришлось уйти, – сообщаешь ты ей, выступая вперед, чтобы коснуться ее волос, и на краях твоих губ играет улыбка. – И знаешь что, Лаурель, мамочка не вернется.

Глава 56

Зарядив телефон, я увидела полдюжины пропущенных звонков – все от бабушки. Бабушка вырастила семерых детей. У нее было две дюжины внуков.

Теперь на одного меньше. Я пять лет жила с семьей отца. Кейт была почти моей ровесницей, всего на три года старше. И теперь она была мертва – ее подвесили на шесте, как пугало, и сожгли заживо. Из-за меня.

«Ты это сделала», – подумала я и заставила себя повторить эти слова во второй раз, обращаясь не к себе и не к неизвестному субъекту.

Все мои инстинкты утверждали, что мою кузину обрек на смерть человек, которого я любила больше всего на свете, – всегда и навечно, несмотря ни на что.

Ты хотела, чтобы мы убрались из Гейтера, так ведь, мама? Ты хотела, чтобы я была в безопасности. Не моргнув глазом, ты обменяла жизнь Кейт на мою. Ты уже делала так раньше.

Мама оставила свою младшую сестру – сестру, которую защищала многие годы, – с агрессивным отцом, как только узнала, что беременна мной. Она обменяла будущее Лэйси, ее безопасность – на мои.

Ты знала, что если связи с предыдущими делами не сработают, если это не заставит меня уехать из Гейтера – то подействует это.

– Что ты будешь делать? – тихо спросила Слоан. Мы вернулись в отель.

– Малкольм Лоуэлл на свободе. Мы раскрыли убийство Кайлов. – Я помолчала, глядя в окно на историческую главную улицу Гейтера. – Мама точно знала, что я сделаю. – Я с трудом сглотнула. – Поеду домой.

Прежде чем покинуть Гейтер, у меня оставалось еще одно дело. Много лет я не знала, жива мама или умерла. Я жила в чистилище, я не могла оплакать ее и жить дальше.

Ри Саймон заслуживала знать, что случилось с ее дочерью.

Когда мы пришли в закусочную, остальные отошли, давая мне пространство, чтобы я могла сделать то, что было необходимо. Когда Майкл, Дин, Лия и Слоан устроились за столиком, агент Стерлинг подошла ко мне.

– Уверена, что хочешь сделать это одна?

Я вспомнила свою кузину Кейт. Мы никогда не были близки. Я никогда не позволяла ей сблизиться со мной. Потому что меня с детства учили держать людей на расстоянии. Потому что я была дочерью своей матери.

– Уверена, – ответила я.

Стерлинг и Джуд сели за отдельный столик. Через несколько минут к ним присоединился агент Старманс. Я мимолетно задумалась о том, куда делась Селин, но, когда Ри увидела, что я стою перед стойкой, я изо всех сил заставила себя сосредоточиться на настоящем моменте.

Почувствовать за нее то, что не могла почувствовать сама.

Приготовив кофе для Стерлинг и Джуда, Ри повернулась ко мне. Она вытерла руки о фартук и окинула меня оценивающим взглядом.

– Чем я могу тебе помочь, Кэсси?

– Я должна кое-что вам рассказать, – сказала я, и мой голос прозвучал неожиданно ровно и уверенно. – Это о вашей дочери.

– Сара? – Ри выгнула брови, слегка подняла подбородок. – А что о ней?

– Мы можем присесть? – спросила я Ри.

Как только мы устроились за столиком, я положила на него папку и достала рисунок Селин.

– Это Сара?

– Определенно, – уверенно ответила Ри. – Она здесь немного похожа на Мелоди.

Я кивнула. У меня не пересохло во рту. К глазам не подступили слезы. Но я всей душой, до самого своего нутра ощутила эти слова.

– Сара не уехала из Гейтера, – сказала я Ри и взяла ее за руку. – Она не бросила своих детей. Она не бросила вас.

– Нет, – коротко ответила Ри. – Бросила.

Я уточнила свою предыдущую фразу.

– Она не покинула ранчо «Безмятежность». – Интуиция подсказывала, что Ри не поверит мне без доказательств, и я достала из папки фотографию – тело Сары.

Ри была умна. Она соединила факты – и резко отвергла вывод:

– Это может быть кто угодно.

– Реконструкция внешности говорит, что это Сара. Мы проведем и анализ ДНК, но свидетель подтвердил, что Сара была убита десять лет назад, и это сделал человек по имени Даррен Дарби.

– Дарби, – только и сказала Ри.

Ты не искала ее. Ты не знала.

– Мелоди вернулась домой. – Ри резко встала. – Думаю, нужно благодарить за это тебя. – Она не сказала о своей дочери ничего, ни единого слова. – Приготовлю тебе кофе.

Глядя на Ри, которая занялась кофе, я открыла на телефоне фото – то, которое сделала несколько месяцев назад, с медальоном, который Лаурель носила на шее, – с фотографией, которая была внутри. На ней моя сводная сестра сидела на коленях у мамы.

Сколько раз я смотрела на это фото?

Сколько раз я задумывалась о том, в кого – во что – превратилась теперь мама?

– Можно присоединиться? – Селин уселась рядом со мной.

– Где ты была? – спросила я, по-прежнему глядя на мамино фото.

– То тут, то там, – ответила Селин. – Тела меня не пугают. А убийства пугают. Так что я быстренько решила, что Жуткий Дом Маньяка скорее по твоей части, чем по моей.

Ри вернулась с двумя чашками кофе – одна для меня, одна для Селин.

– Держите.

Ри не хотела разговаривать. Она не хотела, чтобы это – все