Пойдем со мной - Рональд Малфи

у меня перед носом при одном упоминании обстоятельств убийства твоей сестры. Возможно, ему пришлось бы выслушать ме-ня, если бы я соврал, что его имя фигурирует в твоих заметках – заметках для книги, которую ты планировала написать о нераскрытом убийстве твоей сестры. Если бы он поверил, что книга будет опубликована, то, возможно, согласился бы поговорить со мной хотя бы для того, чтобы изложить свою версию событий. По крайней мере, я на это надеялся. Ничего лучше я придумать не смог.

Я подождал, пока гроза перейдет в мелкий дож-дик, вышел из машины и направился по шаткой бетонной брусчатке к крыльцу. На окнах на фасаде были решетки. Дверного звонка не было, поэтому я постучал. Внутри орал телевизор. Над головой раздался раскат грома; я нагнулся и встал под узким навесом крыльца, чтобы спрятаться от моросящего дождя, сыплющегося из облаков.

Дверь приоткрылась, и из нее выглянула женщина. Ей было за шестьдесят, крашеная блондинка с искусственным загаром. На ней был свободный махровый халат, который слегка распахнулся, открыв верхнюю часть лифчика с леопардовым принтом и серебряное распятие в веснушчатой ложбинке между грудей. Она посмотрела на меня с нескрываемым подозрением.

– Мы ничего не покупаем, – сказала она, постучав загнутым ногтем по табличке на двери.

– Я ищу Джеймса де Кампо.

– Вы из налоговой?

– Нет, мэм. Меня зовут Аарон Деккер. Я муж Эллисон Томпсон. Она писала книгу о смерти своей сестры в 2004 году в Вудвайне, и я надеялся поговорить с мистером де Кампо о…

– Черт возьми, в наглости вам не откажешь, – перебила меня женщина. – Но вам меня не одурачить. Проваливайте, или я вызову копов.

– Мэм…

– Та девчонка – сущий дьявол, – нахмурившись, сказала женщина.

– Что?

– Мы не хотим иметь с ней ничего общего. Я сама вызову копов.

– Думаю, вы говорите о ком-то другом…

– Ну конечно. Я похожа на идиотку? Проваливайте.

– Я не понимаю.

– Что вам нужно? Что вы здесь делаете? – придерживая халат одной рукой, она посмотрела мимо меня на припаркованный «Субэ». – Где она? Где она?

– Эллисон мертва, – ответил я. – Она умерла в декабре.

Это заявление, по-видимому, не рассеяло подозрений женщины; во всяком случае, ее глаза сузились еще больше.

– Прошу вас, – сказал я. – Я не понимаю, о чем вы говорите. Что случилось? Что-то произошло между мистером де Кампо и моей женой?

Из горла женщины вырвалось что-то похожее на смех. Он напоминал птичий крик.

– Что-то произошло? За кого вы меня принимаете?

– Мэм, я понятия не имею, о чем вы говорите. Клянусь.

– Напомните, как вас зовут?

– Аарон Деккер.

– Ваша жена пыталась убить моего мужа, мистер Деккер.

Я открыл рот, чтобы сказать что-то еще, но ничего не вышло. Я подумал, что ослышался.

Где-то позади нее, в полумраке дома, раздался металлический лязг. В поле моего зрения появилась фигура, смуглый, тяжело ступающий силуэт с широкими плечами и большими руками. Его сопровождал мужской голос, грубый, как мозоль на ноге:

– Кто там?

– Муж чертовки, – сказала она странным певучим голосом, распахивая дверь и отступая в сторону. Она сделала это не для того, чтобы впустить меня, а чтобы фигура внутри дома могла получше меня рассмотреть. – Он утверждает, что был женат на Эллисон Томпсон. На ней.

В дверном проеме появился мужчина. Он опирался на ходунки, что и объясняло металлический лязг, который я слышал, и передвигался с явным трудом, хотя в остальном, казалось, был в хорошей форме. Да, это был Джеймс де Кампо, хотя он выглядел так, словно постарел на сто лет с тех пор, как была сделана фотография в школьном альбоме. Его волосы по-прежнему были зачесаны назад и убраны за уши, но они приобрели дымчатый оттенок. Лицо похудело и было испещрено шрамами от подростковых прыщей, чего не было видно ни на снимке в школьном альбоме, ни на фотографии, которую Питер Слоун приложил к досье. Аккуратно подстриженная козлиная бородка цвета стали обрамляла его рот. Я бы вообще не узнал его, если бы не глаза – те же хитрые, расчетливые глаза с фотографии в школьном альбоме. Глаза хищника. Они доказывали, что с возрастом люди не меняются.

– Джеймс де Кампо? – спросил я.

– Я правильно расслышал, сынок? Эллисон Томпсон мертва?

– Да, сэр.

– И как она умерла?

– Погибла во время стрельбы в торговом центре в декабре.

– Она была стрелком? – спросил де Кампо.

В его голосе не было и тени сарказма. Левый уголок его рта был направлен вниз, словно он перенес инсульт и так до конца и не оправился.

– Конечно нет. Какого черта здесь происходит?

– Заходите, а то промокнете, – сказал он.

– Джимми, – недовольно возразила женщина, но он ее проигнорировал.

Я вошел в дом, стараясь встать на крошечный коврик на полу в тесной прихожей, чтобы не намочить пол. Женщина в халате и лифчике с леопардовым принтом обошла меня и закрыла дверь. В гостиной у одной стены стояли потрепанного вида диван и кресло с откидной спинкой, а в углу располагалась большая птичья клетка в форме колокола с двумя пепельно-серыми попугаями. Звук телевизора был выключен, с экрана вещал какой-то телепроповедник с пластмассовым лицом куклы чревовещателя и в костюме-тройке. В воздухе витал запах затхлости и отчаяния.

– Это плохая идея, Джимми, – сказала женщина, выглядывая на улицу. Казалось, она мне не поверила и ожидала увидеть на лужайке перед домом тебя.

– Я кладезь хороших идей, – ответил Джимми.

Он пролязгал к креслу с откидной спинкой и с некоторым трудом опустил в него свое внушительное тело. На нем была зеленая толстовка «Нью-Йорк Джетс» и свободные спортивные штаны с дырками на коленях. Его тапочки походили на ортопедические – из тонкой ткани, с ремешками и неуклюжей подошвой.

– Садитесь, – проворчал он, указывая на диван.

– Пойду оденусь, – объявила жена де Кампо и поспешно скрылась в коридоре.

Я сел на диван, от подушек исходил запах нестиранного белья и немытого тела. Де Кампо схватил с приставного столика пульт от телевизора и выключил его. На стене над телевизором висело что-то похожее на нарисованный по номерам портрет Иисуса Христа, словно выполненный нерадивым ребенком со слабыми художественными способностями. Глаза Христа были желтого цвета, как у волка, и казалось, что из них по Его впалым щекам ручьями текут слезы.

– Какого черта вы здесь делаете? – спросил Джеймс де Кампо. – И не кормите меня брехней о том, что пишете книгу.

Я опустил взгляд на свои руки, которые нервно сжимал между коленями.

– Кэрол Томпсон, – начал я. – Сестра Эллисон. Уверен, вы помните, что с ней произошло в 2004 году.

– А вам какое дело?

У