Современный зарубежный детектив-15. Книги 1-16 - Рада Джонс

– Почему?

– Слышала старое итальянское выражение? Месть – это блюдо, которое следует подавать холодным. Романтизированная и опошленная бесконечным цитированием чушь. То, что он делает и как он это делает… Выглядит очень импульсивно и эмоционально. Холодной расчетливости, отстраненности в его действиях нет. Значит, он не успел остыть после травмирующего события. Он четко следует плану, его нельзя назвать дезорганизованным. Если быть честным, его вообще не стоит классифицировать по стандартной схеме. Он не серийный убийца в привычном понимании этого термина. И все же он убивает людей. Ежедневно сталкиваясь со смертью, мы привыкли воспринимать ее обыденно. Мы перебираем мотивы, учимся читать их мысли, воспринимаем жертв как набор характеристик. Мы привыкли работать с теми, для кого смерть человека – удовлетворение девиантных потребностей. И перестали думать о том, каких эмоциональных сил стоит убийство даже одного человека. Я читал твой отчет о задержании Калеба Сент-Джозефа, Грейс. Почему ты не убила его, хотя у тебя была такая возможность?

– Я просто не смогла бы жить с этим. Вот и все.

– Именно. В конце все сводится к тому, с чем мы готовы мириться. С чем готовы спать, жить, есть. К чему не будем возвращаться с сожалением спустя время. Убийство человека, каким бы мерзавцем он ни был, разрушает личность, если ты не убийца.

– О чем ты?

– Я и сам пока не знаю, но чувствую, что мы где-то близко. – Генри усмехнулся и закрыл ноутбук. – Обычно по жертвам можно четко проследить деградацию серийного убийцы. Эд Кемпер[192] не сразу пришел к тому, чтобы попытаться уничтожить язык и голосовые связки своей матери в кухонном измельчителе. Как и Калеб Сент-Джозеф не сразу решился попробовать молочные железы жертв на вкус. Все всегда начинается с незначительных фантазий об убийстве. Ничего конкретного. Только образы. Тот, кого мы ищем, не фантазирует об убийствах. Он воспринимает их как работу, которую он должен сделать, потому что никто другой не справится, потому что он привык все контролировать, привык нести ответственность. И, возможно, привык убивать.

– Полицейский, военный, охотник? – Допив одним длинным глотком кофе, Грейс встала с дивана, пригладила волосы и собрала их в хвост.

– Возможно, – Генри подпер кулаком щеку и зевнул. – Нам нужно идти. Начнем с Мэри Дивайн.

– Дай мне немного времени, нужно привести себя в порядок.

Грейс достала из шкафа запасную рубашку, несессер с косметикой и направилась в подвал, где рядом с архивом располагалась женская душевая комната.

Глава 26

Семья Мэри Дивайн жила в дорогом районе Беллвью на берегу залива Мэйденбауэр. Хорошие дома с ухоженными участками, чистые, безопасные улицы, улыбающиеся прохожие с собаками на поводках или с детскими колясками. Вокруг все тонуло в изумрудной зелени, набравшей цвет и сочность. Жизнь в этом месте не казалась элитарной, фальшивой, недосягаемой, какой обычно она видится в дорогих районах. Мысль о том, чтобы когда-нибудь купить дом на похожей улице, на несколько секунд даже показалась Грейс привлекательной, пока она не решила, что упустила свой единственный шанс на спокойную жизнь в достатке, в доме, похожем на один их этих особняков, когда выбрала работу в полиции, вместо того чтобы стать архитектором, как надеялась мама.

Детектива и профайлера впустила девочка-подросток лет пятнадцати, сестра Мэри Дивайн – Элизабет. В гостиной, куда она их привела и попросила подождать родителей, сидел парень. На вид ему было около двадцати, его внешнее сходство с Мэри и Элизабет намекало на то, что он приходился им братом. Мэри, старшая сестра, до того как с ней случилось несчастье, была очень красивой девушкой. Ее фигуре позавидовала бы даже Белла Хадид[193]. Светлые волосы с теплым медовым оттенком, слегка выгоревшие на кончиках, хорошая кожа, канонические черты лица, не утратившие еще тех детскости и невинности, которые приводят в восторг некоторых мужчин: прямой нос со вздернутым кончиком, распахнутый взгляд светло-зеленых глаз, красиво очерченные полные губы все в складочках, мягкая припухлость щек с естественным персиковым румянцем на них, делавшая ее необыкновенно юной. Мэри была самой хорошенькой из восемнадцати девушек, оставшихся навсегда молодыми. Она не была студенткой Вашингтонского университета, в логово «Вашингтонских псов» ее привел Реймонд. Они познакомились на какой-то творческой, концептуальной вечеринке, на которой звучала давящая музыка в стиле синтвейв, а Мэри Дивайн выглядела как фея Динь-Динь среди вампиров и ведьм. Реймонд окружил ее заботой, весь вечер не отходил от нее, а потом предложил поснимать. Позже, из-за алкогольного опьянения или помутнения сознания, никто из присутствующих в ту ночь на вечеринке не вспомнил ни Мэри Дивайн, ни Мэттью Реймонда. Мэри зафиксировала камера, когда она садилась в такси, чтобы поехать домой, а Мэттью растворился в толпе, ушел переулками, предусмотрительно позаботившись, чтобы исчезновение Мэри не смогли связать с ним. Он заранее знал, что сделает с ней.

Когда в гостиную спустились родители Мэри, они попросили детей подняться в свои комнаты. Миссис Дивайн села на край софы, нервно заламывая пальцы, ее муж опустился рядом, положил ладонь ей на бедро и крепко сжал в успокаивающем жесте. Им обоим было слегка за пятьдесят. Мэри Дивайн была точной копией своей матери Кортни, чей возраст выдавала только седина на проборе и висках и легкая одутловатость лица из-за инъекций гиалуроновой кислоты. Айзек Дивайн обзавелся лысиной и небольшим животом, но распознать, что в молодости этот мужчина нравился женщинам, было нетрудно – притягательный взгляд, чувственная линия рта, квадратная челюсть.

Дочь мистера и миссис Дивайн пропала чуть больше года назад, в их взглядах надежда найти ее еще не превратилась в пепел, она пылала ярко, яростно, как в костре горят сухие щепки.

– Спасибо, что согласились поговорить с нами. – Голос Грейс звучал почти робко, ее решительность словно истлела, столкнувшись с этой надеждой.

Они пришли сюда, чтобы попытаться добиться признания от отца или брата Мэри, Грейс совсем забыла, что они ничего не знают. Что она – тот самый ненавистный человек, который сообщит им о смерти дочери, но не сможет отдать ее тело.

– Все в порядке, детектив Келлер. Вы что-то узнали о Мэри?

– Да. – Она опустила взгляд на секунду. – Надеюсь, вы не против, если при разговоре поприсутствует профайлер из ФБР?

– Нет. – Айзек поднялся с дивана и протянул Генри ладонь для рукопожатия.

– Генри Уайтхолл. – Профайлер привстал, крепко пожал ему руку и сдержанно улыбнулся.

– И нам бы хотелось, чтобы