Поцелуй медузы - Виктор Евгеньевич Рябинин

ни странно, больше других наклюкалась Юля. Заметив это, к ней подошел Григорий Васильевич и тихонько шепнул, как показалось Максиму, что-то осуждающее. Женщина изменилась в лице и стала искать глазами Максима. Увидев его, тотчас взяла под руку.

– Проводи меня, милый, – демонстративно попросила она.

Перед тем, как чета «Тафанчуков» взяла курс на супружеские апартаменты, к ним подошла Светлана:

– Очень рада знакомству и спасибо за прекрасный вечер. Но поскольку мы с вами все-таки не на отдыхе, а на работе, то предлагаю такой график. Сутки – на адаптацию, и, если вы не против, начнем наши занятия по легководолазной подготовке. – Последняя фраза адресовалась персонально Максиму.

На том и порешили. Уже в комнате подвыпившая Юлечка не на шутку разозлилась. Она в ярости сбросила с себя летние туфли, которые разлетелись по разным углам, и почему-то стала наезжать на Максима.

– Вот скажи, почему прислали бабу, а не мужика? Неужели она разбирается в водолазном деле лучше? Это какая-то подстава, ей-богу! – выговаривала она своему новоявленному супругу, словно он был виноват в появлении именно этого белокурого инструктора.

– Юля, давай будем держать себя в руках, – попытался успокоить ее Макс.

– Я и так держу себя в руках! Я очень боюсь пить ром с колой… Потому что после рома с колой я ничего уже не боюсь, – понесло Юлю.

Максим повел свою «жену» в ванную, где заставил умыть лицо холодной водой. После этого Юля попросила его выйти, сообщив, мол, она в норме.

Действительно, минут через пятнадцать, посвежевшая после душа, она уже, казалось, отошла от выпитого. Постелив постель, Юля прямо в халате залезла под одеяло и отвернулась в стене. Максим погасил свет и тоже прилег на краешек огромного ложа.

По размеренному дыханию Юли ему показалось, что она наконец засыпает, но это оказалось не так.

– Слушай, Максим, что мы с тобой, как дети, – в кромешной темноте Юлин голос прозвучал абсолютно трезво. – Давай бросим монетку… Если орел, то ты тихонечко начнешь ко мне приставать… Если решка, то бросим еще раз....

29. Сильные – с достойными. Слабые – с доступными

Что-то недоброе таится в мужчинах, избегающих дружеских попоек, общества прелестных женщин, застольных бесед. Такие люди или тяжко больны, или втайне ненавидят окружающих. В этом был стопроцентно уверен начальник радиотехнической службы большого разведывательного корабля «Беломорье» Вован Жигалкин. Сам он любил и первое, и второе, и третье. А еще он не представлял свою жизнь без дальних океанских походов и в расхожее выражение «В море – дома, на берегу – в гостях» вкладывал особый смысл и образность. Наверное, поэтому его личная жизнь, как старый задрипанный эсминец проекта «30-бис», все время давала течь.

Возвращаясь из похода в забытый богом город Полярный, Вован обязательно посещал свое излюбленное питейное заведение – легендарный «Барсук».

Вообще-то в Полярном функционировало три бара – «Спектр», «Бригантина» и так называемый «Барсук» – это его неофициальное название. Конечно, никто и не говорил, что в этом баре водились одни суки, но нравы тут были лишены претензий, а контингент выглядел проще. По этой причине диалог между мужчиной и женщиной во время ритуала приглашения на танец в «Барсуке» мог выглядеть весьма коротким, но более чем конкретным:

– Девушка, можно вас пригласить на танец? – А вы ночью не храпите?..

Как правило, после похода в «Барсук» Вован знакомился с какой-нибудь новой женщиной, романтические отношения с которой продолжались до его очередного многомесячного океанского похода. По возвращении из плавания он находил себе новую зазнобу. Предыдущие дамочки на него не обижались и не претендовали, но в последний раз все было иначе.

…Лера ошарашила Вована с ходу. Она подошла в «Барсуке» к их столику, где вернувшиеся из похода моряки давали жару, и запросто обратилась к Вовану, приняв его за старшего:

– Слушай, похоже, что всех хороших мужиков в этом баре разобрали еще щенками! Остались одни кобели! Ваша компания еще более-менее, никого не ищете, а только водку глушите. Примите меня? Меня зовут Лера, я поэтесса…

Будь Вован и его корабельные дружки чуть потрезвее, то наверняка погнали бы эту Леру прочь. Но водка предательски принялась нашептывать на ухо, мол, симпатичная деваха, пусть остается, она никому не помешает.

– Слушай, Лера, коль ты представилась поэтессой, то прочти нам свои стихи, – попросили новые друзья-собутыльники.

– Не вопрос, слушайте, – без тени жеманства согласилась женщина.

Нельзя сначала убивать,

Потом шептать: «Я не нарочно!»

Нельзя все время предавать,

Потом молить: «Исправлюсь, точно!»

Нельзя сначала унижать,

Потом просить: «Прости за шутку!»

Нельзя трусливо убегать,

Сказав, что вышел на минутку.

Нельзя, вернувшись, сделать вид,

Что все как прежде остается,

Ведь жизнь на месте не стоит!

За все всегда всем воздается!

– А ничего, даже здорово, – оценили творчество Леры за столом, – давайте по этому поводу накатим.

Уже минут через пятнадцать незнакомая прежде женщина стала чуть ли не душой компании. Для нее не было запретных тем, и вела она себя среди просоленных океаном мужчин одновременно и с достоинством, и по-свойски.

Предпочтение сразу же получил Вован, в котором Лера моментально угадала свободного парня.

– Слушай, Вова, только пойми правильно, – после очередной распитой бутылки пыталась объяснить Лера, – мне не нужен холостой, мне нужен боевой, но свободный. Чувствуешь разницу? Мне нужен волшебник… Сказочник у меня уже был…

Наблюдая, что сильно подвыпивший Вован, к ее огорчению, никак не реагирует на ее слова, Лера постаралась объяснить еще более доступно:

– Слушай, Вова, мужчины почему-то неправильно воспринимают суть взаимоотношений между мужчиной и женщиной. Вы уверены, что если у вас есть деньги, то на них можете все купить. За деньги можно купить кровать, но не сон. Книгу, но не ум. Секс, но не любовь. Связи, но не дружбу. Икону, но не веру! Ты это понимаешь? – Лера эмоционально принялась трясти за плечо напившегося Вована. Тот с трудом пришел в себя.

– Понимаю, ну и что?

– А то, что сильные мужчины должны быть с достойными женщинами. А слабые – с доступными. Иначе счастья не будет никому…

На следующее утро многие офицеры и мичманы на брзк «Беломорье» опоздали на службу к подъему Андреевского флага. По кислым и опухшим физиономиям командир сразу же определил: пили, и пили много. Среди опоздавших был и Жигалкин. После 154 суток похода подобное явление не выглядело чем-то из ряда вон выходящим. Моряку необходимо периодически расслабляться, иначе он попросту может сойти с ума. В некоторых европейских странах человек, более трех недель проведший в море, не мог давать в суде показания. Ему требовалось основательно отдохнуть не