Современный зарубежный детектив-10. Компиляция. Книги 1-18 - Дэн Браун

Конечно, можно улыбнуться и прикусить язык на час-другой, даже на неделю. Только надолго не хватает. Тьма так или иначе показывает себя. Ехидное замечание тут, неоправданная жестокость там. И Брук это понимает. Она позволяет мне взять верх, и каждая победа все равно что заноза под ноготь, болезненное напоминание о гнилой натуре.

Опускаю взгляд на экран. Через час и сорок семь минут пора забирать Дилана.

Надо поторапливаться. Осталось последнее дело в списке.

6

Универмаг «Селфриджес», Оксфорд-стрит

Пятница, 14:08

Делаю шаг назад и восхищаюсь своим отражением в зеркале примерочной. Боди безупречное: мягкий черный бархат, длинные рукава, глубокий V-образный вырез почти до пупка. С таким точно бюстгальтер не носят. Хорошо хоть вставила импланты, когда была возможность.

Переворачиваю ценник и ахаю.

Триста шестьдесят восемь фунтов!

Может, цена в кронах? Прищуриваюсь.

Проверяю снова.

Триста шестьдесят восемь фунтов.

Я не просто хочу это боди, мне оно нужно позарез. Сегодняшний наряд должен быть красноречивей слов. Пусть Эллиот поймет: я готова. Я того стою. Это мое «The Emancipation of Mimi».

Еще раз проверяю ценник, на всякий случай.

Триста шестьдесят восемь фунтов.

И у кого есть такие деньги? Создай диаграмму Венна и поймешь: позволить себе это боди и вдобавок хорошо в нем выглядеть может только бывшая жена русского олигарха, и то одна на весь мир.

Тянусь к сумочке и пытаюсь нашарить небольшой металлический диск, который купила на «Ибэй» для такого случая. Поверхность прохладная, гладкая. Я посмотрела два-три видео на «Ютьюбе», но ни разу еще не пользовалась съемником для клипс.

«Это не воровство», – напоминаю себе я. Речь ведь о боди, которое сшили на потогонной фабрике бедные камбоджийские дети возраста Дилана. Вообще-то, с моей стороны это знак протеста. Сознательный отказ от норм позднего капитализма.

И все же я ищу взглядом камеры на потолке. Надеюсь, их не вешают в примерочных.

Левой рукой прижимаю съемник к клипсе и жду щелчка, как учили в видео. Стою, задержав дыхание, и тут в дверь бодро стучат.

– У вас все хорошо? – интересуется приторный голос.

С перепугу роняю съемник. Он падает на пол, как космический корабль, потерпевший крушение, на плюшевый ковер в примерочной «Селфриджес». Спасибо, Господи, за двери без зазора.

– Да, все нормально! – громковато отвечаю я.

– Если нужен другой размер, скажите, – щебечет голос. – А если желаете полностью обновить гардероб, предлагаем шопинг с нашим профессиональным стилистом.

– Спасибо, – скриплю я.

Сердце стучит, как барабан. Наверное, это плохая затея. Да что там «наверное» – плохая, и все. А разве есть выбор? Мне очень нужно это боди.

Опускаюсь на обитую тканью скамеечку и жду, пока стихнут шаги продавщицы. Уже представляю, как сижу напротив Эллиота за уютным столиком и мы обмениваемся сплетнями – кто переборщил с оземпиком, кто в четвертый раз разводится. В один прекрасный миг он отодвинет в сторону бокал вина, посмотрит мне в глаза.

«А если серьезно, Флоренс, – скажет он, – ты всегда была звездой «Девичника». Как тебя уговорить вернуться в студию? Запишем сольный альбом».

От удовольствия мурашки бегут по коже. На самом деле я не знаю, что Эллиот хочет обсудить – по телефону он говорил довольно уклончиво. Но раз уж приглашает на ужин в свой последний день в Лондоне, наверняка новость хорошая.

Так, все. Времени мало. Делаю глубокий вдох и вновь подношу металлический съемник к клипсе.

Телефон на другом конце примерочной разрывается от уведомлений. Дзынь-дзынь-дзынь.

Двадцать семь новых сообщений, все от сент-анджелесских мам. Да, у этих стерв с головой не в порядке, но двадцать семь?.. Необычно.

Открываю чат. Сообщения появляются быстрее, чем успеваю прочесть.

В ШКОЛЕ ЧП!

БЫСТРЕЕ СЮДА!

Внимательно смотрю на экран – хочу разобраться, что случилось.

ПОЛИЦИЯ УЖЕ ЕДЕТ!

Накатывает слабость.

ЧТО СЛУЧИЛОСЬ? – пишу я.

Молчание. Под ложечкой сосет. Еще одна попытка:

ЧТО СЛУЧИЛОСЬ?

Остальные матери меня словно не замечают. Сообщения тотчас прекращаются. Накидываю на боди толстовку и мчусь из примерочной к эскалатору. С колотящимся сердцем пишу Дилану:

Все нормально? Ответь! – велю я. – Сразу, как получишь!

Вытираю пот со лба и не отрываю взгляда от телефона в ожидании ответа.

Заходил 4 часа назад, – издевается надпись на экране.

Однажды я потеряла Дилана в торговом центре. Ему было четыре-пять, и я поволокла его в «Уэстфилд» вернуть платье, которое уже один раз надевала на свидание. Пока доказывала высокомерному кассиру, что на ткани нет следов дезодоранта, упустила Дилана из виду. Всего на секунду. На секунду, не больше. Смотрю – а его нет.

«Дилан!» – закричала я.

Тишина.

«А чего ждать от мамаши-хабалки, которая хочет вернуть ношеное платье?» – говорил взгляд кассира. Я позабыла о платье и носилась по магазину, обращалась к другим покупателям:

«Вы не видели мальчика примерно такого роста, в синей рубашке?»

С колотящимся сердцем успела расспросить человека четыре, и тут Дилан выскочил из-за вешалок.

«Бу!»

Меня чуть не вырвало прямо на пол. На смену облегчению пришла злость: «С ума сошел?! Я уж думала, ты потерялся!»

Он ударился в слезы. В автобусе мы оба украдкой всхлипывали.

Эскалатор в «Селфриджес» резко останавливается, и меня выдергивает из воспоминаний в реальность. Петляю между парфюмерных островков, уворачиваясь от брызг, пока не добираюсь до таблички «Выход на Оксфорд-стрит».

Добегаю до тротуара, жадно хватая ртом прохладный воздух. Бестолковые туристы ходят стадами, как мычащий скот, фотографируют дурацкие рождественские украшения, витрины магазинов и собственные придурковатые лица.

– С дороги! – рявкаю я, протискиваясь через толпу к черному такси. – Холланд-парк! Побыстрее! – это уже водителю.

Проверяю телефон. Сообщений нет. «Господи, прошу, пусть будет как тогда, в торговом центре. Пусть с ним все будет хорошо», – беззвучно молюсь я.

Нервы натянуты, как кожа на барабане, на котором отбивают один такт:

Только не Дилан. Только не Дилан. Только не Дилан.

7

Холланд-парк

Пятница, 15:01

До школьных ворот остается два блока, и тут мои уши пронзает первый крик.

Вопли и стоны со всех сторон одновременно. Кучка нянь сгрудилась поодаль, они плачут и перешептываются. А перед ними, ближе к воротам, другая группа, и все в ней пылают праведным гневом. Матери.

Голова гудит, как самолет, набирающий высоту.

Дилан.

Привычный порядок нарушен. Директриса, Никола Айви, стоит у главных ворот и крепко сжимает записную книжку, будто спасательный плот, а на лице у нее затравленное выражение. Ей около сорока пяти, она крашеная (явно дома) шатенка с зубами типичной курильщицы. Ее присутствие у школьных ворот