Нулевой день - Рут Уэйр

Тем не менее я отлично помнила, как Гейб отклонял предложения более крупных компаний-разработчиков, чем «Цербер», но даже там столько не предлагали. Теперь, конечно, все прояснилось. Как давно Коул за деньги оставлял лазейки в приложениях «Цербера»? Пять лет? Больше?

У двери дома Коула я поняла, что не продумала варианты. Вдруг он откажется впустить? Я нажму на звонок, а он пошлет меня подальше или вызовет полицию? Рискнет? Или пойдет ва-банк? Он позволил убить лучшего друга, лишь бы защитить эксплойт. Я не льстила себя надеждой, что мою жизнь он ценит выше.

Нужна подстраховка.

Спрятавшись в темноте у входа, я вытащила ноутбук, подключилась через точку доступа на телефоне и вошла в «Твиттер», «Дискорд» и «Инстаграм» Гейба. Все они требовали двухфакторной аутентификации, и я с дрожью достала из рюкзака телефон с подмененной симкой. Палец завис над кнопкой. Решалась моя судьба. «Сразу как включу телефон, – думала я, – Малик узнает». За сколько меня нашли на стоянке? Минут за тридцать-сорок с небольшим? На этот раз – в центре Лондона в окружении полицейских участков – меня схватят куда быстрее.

Но мне нужны были аккаунты Гейба, не мои. Он общался с людьми, для которых код не набор символов, а карта действий Коула. С объяснениями.

Выбора не оставалось.

Я включила телефон и ждала.

Затем вошла в аккаунты Гейба и один за другим начала загружать файлы из облака.

Вниманию всех хакеров, специалистов по информационной и кибербезопасности. Я жена Гейба, Джеки. Хочу показать вам, над чем Гейб работал перед смертью. Уверена, эти события связаны. Полагаю, он обнаружил серьезную неисправленную уязвимость, которая затрагивает одно или даже несколько самых популярных приложений на рынке. Пожалуйста, ознакомьтесь с этими файлами и в целях собственной сохранности перешлите всем, кого знаете. Потребуйте, чтобы «Цербер» исправил уязвимость. Вы в опасности. Ваши телефоны в опасности. Я считаю, моего мужа заставили замолчать, поэтому говорите как можно громче!

Опубликовала. Руки дрожали.

Я взяла телефон, закинула рюкзак на плечо и направилась к двери Коула. Сделала все, что могла, выиграла минут пятнадцать свободы. Оставалось только встретиться с Коулом лицом к лицу.

– Да? – сипло и встревоженно спросила женщина. – Кто это?

– Добрый день! – Я стояла поближе к камере, закрывая обзор, не давала увидеть, что у меня в руках. Говорила утомленно и со скукой, будто устала в конце долгой смены. – Я принесла вашу пиццу.

– Издеваетесь? – Тревога уступила место досаде. – Время полночь! Не заказывала я пиццу!

– У меня чек на пиццу для… Коула Гаррика, квартира четыре.

– Четырнадцать! Я спала, между прочим! Вы что, не можете нормально принять заказ? Ай, ладно… – Раздался жужжащий звук, и сердце в надежде подпрыгнуло. – Поднимайтесь. И передайте от меня: «Говори четче!»

Она швырнула трубку, а я бросилась вперед и толкнула тяжелую металлическую дверь с такой скоростью, что рана в боку запылала от боли и чуть затихла, когда дверь закрылась.

Впервые за последние часы меня это ничуть не волновало. Усталость прошла, боль притупилась от предвкушения. Каждая жилка трепетала. Я вернулась на свое законное место – хищника, а не жертвы.

В фойе всюду стояли украшения интерьера: то ли промышленные реликвии из прошлой жизни здания, то ли дорогостоящие предметы искусства, сделанные на заказ, чтобы будущие покупатели почувствовали причастность к истории. Лифт представлял собой огромную металлическую коробку с раздвижной решеткой. Я вошла внутрь и потянула на себя дверь, а сердце колотилось от страха и предвкушения.

Он лязгал и стонал, поднимаясь по этажам, пока наконец не остановился наверху. Я отодвинула решетку и вышла. Предстояло забраться в квартиру Коула, то есть самое трудное. Но я же пентестер, пусть больная и раненая. Проникать куда не положено – моя работа.

Я обдумала варианты.

Первый: позвонить в дверь и надеяться, но даже если Коул настолько глуп и откроет, не посмотрев в глазок, не факт, что я пробьюсь внутрь. Раньше еще куда ни шло. Я не могла сравниться с Коулом ни по росту, ни по силе, но была жилистой, ловкой, умела уворачиваться и вообще защищать себя, а вот он – вряд ли. Но сейчас, дрожа от волнения и температуры, с раной в боку… Ни единого шанса. Я и стоять не смогла бы, если бы не прилив адреналина. А он когда-нибудь закончится.

Второй вариант: взломать дверь. Уже лучше. Я взяла с собой отмычки. Одна загвоздка: дверь передо мной была из цельного металла и мастерски подогнана, нигде ни щелочки, с замком Брама, который, как известно, трудно поддается взлому. Будь у меня побольше времени, может и справилась бы, но не хотелось щелкать отмычками, пока не застигнут.

Когда осматривала коридор в поисках вдохновения, взгляд упал на вторую, последнюю дверь на площадке. На ней висела табличка «Пожарный выход», и я скорее из любопытства заглянула внутрь.

Лампы засекли мое присутствие и включились, освещая лестницу – два пролета: один ведет наверх к двери без опознавательных знаков, другой – вниз в темноту. Квартира Коула – пентхаус, а значит, дверь почти наверняка на крышу.

Я поднималась, держась за перила одной рукой и прижимая другую к ребрам. Всего один пролет, двадцать-тридцать ступенек, а по ощущениям – в три раза больше, даже труднее, чем лестница на стоянке. Я добралась наверх дрожа. Каждый вдох причинял муку, я дышала неглубоко, стараясь не разбудить дремлющий комок боли. Пугало, что становилось все хуже. Я была очень больна, врать себе не стала. Правда, это не останавливало. Заботило лишь одно: разоблачение Коула.

На двери без опознавательных знаков на самом деле висела маленькая табличка: «Доступ на крышу только для персонала». Сигнализации не заметила, поэтому с надеждой повернула и толкнула ручку. Дверь распахнулась, и я ступила на посыпанный гравием парапет.

Площадка оказалась намного меньше, чем я представляла: просто аккуратный участок на покатой крыше склада. Но когда подошла к краю и посмотрела вниз, увидела то, на что надеялась, – балкон Коула, прямо подо мной. Далеко-далеко – вот в чем беда. В пентхаусе были высокие потолки, спускаться предстояло на десять футов, не меньше, а то и все двенадцать. Еще неделю назад не порадовалась бы такой перспективе, а теперь попросту потеряла бы сознание.

Вокруг балкона была балюстрада, но тонкая, современная. Я надеялась, смогу спуститься как можно осторожнее и удержать равновесие на краю. Но если упаду, разобьюсь