Современный зарубежный детектив-10. Компиляция. Книги 1-18 - Дэн Браун

аплодисменты переходят в бурный поток поддержки. По ту сторону ограждения оживают сотни камер, готовясь сделать главный кадр: убитые горем родители пропавшего выступают перед общественностью.

Юрист постукивает по микрофону.

– Семья хотела бы сказать несколько слов.

Ролло Рисби поднимается на трибуну первым. У меня все внутри переворачивается. Он совсем не тот человек, которого я ударила на рождественском празднике: лицо его безжизненно, осунулось, высохло от горя.

Клео выглядит еще хуже. За ночь белокурые волосы поседели и теперь окружают ее измученное лицо пушистым ореолом. Ролло в знак благодарности хлопает адвоката по плечу, затем поворачивается к слушателям, вцепившись в трибуну обеими руками.

– Вчера стал явью худший кошмар каждого родителя. Мой единственный сын пропал, – он достает из кармана пиджака листок с речью. – Если у вас есть информация, хоть что-нибудь – пожалуйста, сообщите. Мы открыли телефонную линию, на которой круглосуточно работают волонтеры. Не беспокойтесь, ваш звонок полностью анонимен, – Ролло останавливается, глотает ком в горле. – Алфи, дружок. Мы не остановимся, пока тебя не найдем.

Его слова встречают шквалом аплодисментов. Щелкают камеры. Ролло утирает слезы.

Затем к микрофону бредет Клео. Она всегда была худой, но сегодня похожа на скелет: пальто спадает с костлявых плеч, будто лишняя плоть исчезла вместе с сыном.

– Добрый вечер, – шелестит она, напряженно выискивая сына в море лиц. – Алфи… – Ее голос прерывается.

Адвокат кладет руку ей на плечо.

– Ничего. Вам очень трудно.

– Нет, – выдыхает Клео и высвобождается. – Мне нужно сказать. Если он у вас, верните его, – молит она с искаженным от боли лицом. – Я сделаю все. Все, понимаете? – обращается она в камеру. – Еще раз. Все. Если дело в деньгах, назовите цифру.

Ролло устремляется к Клео, пытается что-то сказать, но она отмахивается и от него.

– Главное, верните мне сына! – она издает чудовищный звук, хуже которого я в жизни не слышала: низкий, жалобный плач, похожий на вой умирающего животного.

Я не большая поклонница Клео Рисби, но это слишком. Невыносимо. Горячие слезы жгут глаза. Выбегаю из-за стола, едва не забыв пакет.

– Ты куда? – кричит мне вслед Аллегра. – Нам еще нужно собрать свечи!

Молча хватаю пакет и протискиваюсь мимо нее, убегаю от школы и гула новостных фургонов. Отчаянные мольбы Клео звенят в ушах: «Я сделаю все, все». Прекрасно ее понимаю.

Поворачиваю направо, налево, опять направо. Шагаю за угол по хрустящей листве. Улицы непривычно пусты. Во всех домах задернуты шторы. Голос Линь эхом звучит в ушах: «Душитель осмелел!» Я подпрыгиваю от шелеста шин вдалеке.

Прихожу в себя в каком-то сквере, залитом тусклым светом фонарей. Рыдания Клео еще отдаются эхом в ушах. И становятся громче. Галлюцинация? Плач разносится со всех сторон. Это как понимать?

Ищу, откуда идет звук. На скамейке виден женский силуэт. Лицо спрятано за большим белым носовым платком, но копна седых кудрей подозрительно знакомая.

– Мисс Шульц?

Она вздрагивает от неожиданности.

– Это я, Флоренс. Мама Дилана.

Мисс Шульц сосредоточенно хмурится.

– А, точно. Мальчик с чере… Да, я вас знаю.

– Вы как? – мягко спрашиваю я.

– Мне пора возвращаться, – говорит она, однако же остается на месте. Вдалеке завывает сирена, на мгновение заглушая шум вертолета.

Сажусь рядом с мисс Шульц. Скамейка жесткая и слегка влажная. Не самое удобное место для рыданий.

– Почему вы плачете?

– Я знакома с семьей Рисби пятьдесят лет. Полвека, представляете? – она разглядывает меня из-под круглых очков, словно видит в первый раз. – А вы что здесь делаете? Почему не на бдении с другими мамами?

Подбираю ответ. Впрочем, можно и не врать.

– Из-за речи Клео. Это… слишком.

Глаза мисс Шульц распахиваются. Прямо вижу, как у нее в голове крутятся шестеренки.

– Подождите. Это вы пытались соблазнить Ролло на БЗВ года два назад? – она пробегает по мне оценивающим взглядом. – Да, вы точно в его вкусе. Представляю, как вам сейчас неловко.

– Не так все было! – возражаю я, красная от стыда. – Кто вам сказал?

– Старые тетки вроде меня все вокруг знают, – она оглядывается через плечо. – Мне пора возвращаться. Никола ждет, – мисс Шульц приглаживает пальто рукой. – Кто-то же должен нести ее рюкзак.

Вот ведь какая язва! Не ожидала.

– Я видела, как она на вас кричит.

– Что сказать, для школы настало трудное время. Особенно для новой честолюбивой директрисы, которая ненароком потеряла ученика из самой состоятельной семьи.

– Знаете, мы с Дженни… Пытаемся разобраться, что случилось с Алфи.

– Как детективы, что ли? – морщится мисс Шульц. – Эх вы, американцы! Думаете, вам все по зубам.

– А вы нам поможете? Больше вас о школе никто не знает, – поспешно добавляю я. – Мне кажется, мисс Айви даже по именам всех детей не вспомнит.

Мисс Шульц со вздохом убирает носовой платок в карман пальто.

– Ну, тут вы правы.

– Давайте я вас провожу на бдение? А вы расскажете, что вам известно о семье Рисби.

Мисс Шульц с досадой щелкает языком.

– Не стоит, дорогая.

Сижу, повесив голову. Конечно, не так-то просто ее уговорить. Чем подкупить пожилую британку?

– Как насчет чашки чая? – вырывается у меня.

– Чая?.. – раздумывает мисс Шульц.

– Да. Послеполуденный, вечерний, или как вы там его называете. Выбирайте место.

– Что ж… – она облизывает губы, словно уже чувствует вкус булочек. – Люблю чай со сливками. А в «Ритце» подают замечательные джемы.

– Отлично! – поспешно соглашаюсь я, пока она не передумала. – Завтра в час?

– В час на чай? – смех у нее резкий, скрипучий, точно мелом по доске провели. – Что вы, дорогая! Послеполуденный чай пьют в четыре.

– Ладно, в четыре. Встретимся там.

– Бронируйте заранее, дорогая, – бросает она через плечо. – По выходным в «Ритце» мест мало.

Возвращаюсь в тихую квартиру. Похоже, Адам уехал: на улице не стоит его видавший виды белый «фольксваген». Сосед оставил мне записку на двери: «Трубы прочистил; в раковину, кроме воды, ничего не лей».

Засовываю пакет с рюкзаком Алфи под раковину. Не лучший вариант, но отложим этот вопрос до утра. Плюхаюсь на диван и сообщаю Дженни хорошие новости о мисс Шульц. Ожидаю похвалы или, по крайней мере, радости, а она очень подозрительна.

Мисс Шульц? Завуч? Зачем ей с нами говорить?

Меня коробит от ее ответа. Что ни сделаю, никому не нравится!

Не знаю. Может, ей жалко мальчика? В любом случае, начало положено.

Включаю телевизор, чтобы хоть как-то отвлечься. Без Дилана дом опустел. А если позвонить ему, не поздновато будет? Роуз строго следит, чтобы дети ложились вовремя. Ой, хочу и звоню! Я его мать.

Дилан отвечает через два гудка.

– Привет, мам.

От звука его голоса сердце смягчается. Навоображала всякого…

– Привет, солнышко.