Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

«Мне плевать, куда ты денешься», — сказал солдат. «Сегодня утром я видел, как погибли двое моих друзей, пока ты ещё укладывала волосы».

«О, вам будет не все равно, когда ГРУ придет к вам в дверь»,

Подиум был расчищен, и люди Собянина начали готовить его к главному событию. Когда всё было готово, Булавин поднялся на сцену и стал ждать, пока толпа выстроится в струнку. Это заняло несколько минут, и пока он ждал, он вынужден был признать, что в каком-то смысле вся сцена перед ним была весьма примечательной. Шипенко удалось превратить войну в своего рода реалити-шоу. Неудивительно, что за происходящим наблюдала вся страна, и не было никаких сомнений, что это повлияет на ход дискуссии.

Поддерживавшие Молотова консерваторы, правые, военные блогеры и провоенные националисты сожрали бы всё это, как мухи мёд. Но даже его оппоненты, пацифисты, симулянты и предатели, желавшие его отстранения от власти, вынуждены были бы заткнуться, увидев это. Как они могли продолжать отказываться от войны, когда видели, как эти молодые ребята добровольно идут на фронт? В каком-то ужасном смысле это было гениально.

Когда толпа наконец успокоилась, Булавин наклонился к микрофону. Он прочистил горло, когда на него нацелились прожекторы, и камеры начали снимать.

Собянин дал ему сигнал начинать, а затем сказал: «Мы собрались здесь в этот знаменательный день не для того, чтобы праздновать победу, а чтобы почтить патриотизм, храбрость и самопожертвование тех, кто полон решимости принести её нам». Аплодисменты раздались мгновенно. Было ли это искренней реакцией или постановочным моментом представления, он не знал. «Молодые люди, которых мы видим здесь сегодня, — продолжил он, — являются примером для своих соотечественников, ибо они приносят величайшую жертву, которую только может принести любой молодой человек ради своей страны. Они идут в бой». Аплодисменты раздались снова, и они были такими пылкими, такими восторженными, что он начал думать, что это, должно быть, настоящие аплодисменты. Он даже почувствовал, как ему нравится эта тема. Если и было что-то, чего политик умел добиться, так это обожание толпы.

Он собирался продолжить, как вдруг увидел яркую вспышку в небе. Вслед за этим в толпе раздался крик: «Что это было?»

«Это что?» — закричал кто-то ещё. «Это что,… ракета?»

Прежде чем Булавин полностью осознал, что происходит, толпа в ужасе хлынула, опрокинув трибуну, на которой он стоял, и отбросив его назад на землю. Он сильно ударился головой и с трудом поднялся на ноги, когда люди начали разбегаться во все стороны, крича и вопя от страха. Где-то неподалёку он услышал взрыв, но его больше всего пугало, что если он не пошевелится, его затопчут насмерть. Он только начал приходить в себя, как услышал второй взрыв. Он обернулся и увидел горящий автобус, из которого, густое и мощное, словно из дымовой шашки, вырывалось горчично-жёлтое облако газа.

То, что произошло дальше, было почти незаметно. В мгновение ока паника в толпе перешла в абсолютный ужас. Мальчики начали падать на землю, царапая лица, хватаясь за горло, пытаясь дышать, пока кровь хлестала изо рта. Репортёры и операторы, солдаты, даже Собянин начали кашлять и хватать ртом воздух. Булавин увидел это, и, прежде чем осознать, он сам стал частью происходящего. Словно из мира внезапно высосали весь кислород. Он огляделся в растерянности и ужасе. Небо всё ещё было на месте. Деревья, поля и железнодорожные пути всё ещё были на месте. Но воздуха не было. Нечем было дышать. Только агония.

И тут из одного из грузовиков, сопровождавших солдат, начали выходить мужчины. Их было восемь, и они…

Это было ещё менее логично, чем сам взрыв. У них были камеры и звукозаписывающее оборудование, похожее на то, что было у журналистов, но эти люди были в противогазах.

OceanofPDF.com

59

Риттер пробирался через вокзал, стараясь не выглядеть раненым или торопящимся. Он подлатал плечо, как мог, в туалете на нижнем этаже вокзала, но это была, в лучшем случае, временная работа. Пуля всё ещё была там, и даже сейчас он чувствовал, как кровь просачивается в кусок ткани, которым он заткнул рану. Скоро ему придётся снова этим заняться, и была высокая вероятность, что в недалеком будущем возникнет инфекция.

Но сейчас главным приоритетом было выбраться из города. Он убил человека, убившего Волгу и Вильготского. На сегодня этого было достаточно. Ему было жаль, что он бросил Клару, но она сама выбрала остаться. Он пытался переубедить её, пытался предупредить, что оставаться бесполезно, но она твёрдо стояла на своём, желая дождаться Лэнса. Он молился ради неё, чтобы Лэнс был жив.

Он взглянул на табло отправления, увидел свой поезд, единственный международный рейс за весь день, и посмотрел на платформу. Это была платформа номер восемь, прямо напротив вестибюля, отправление всего через десять минут.

Он направился к нему, морщась при каждом шаге и подняв воротник и капюшон, чтобы не попасть в объективы многочисленных камер видеонаблюдения, установленных по всему участку. Проходя под огромными подвесными часами, он услышал какой-то шум со стороны кафе и обернулся, уверенный, что увидит бегущую к нему группу полицейских.

Он уже готов был бежать, но понял, что причиной переполоха было что-то другое. Рядом с кафе стоял газетный киоск, а в углу — старый тридцатидюймовый телевизор. Вокруг него собралась толпа, смотревшая новости, и по какой-то причине люди были очень раздражены.

Риттер подошел ближе, и как только он подошел достаточно близко, чтобы разглядеть происходящее, он едва поверил своим глазам. На экране была инфографика, одна из тех карт полей сражений, которые так любили новостные каналы. Карта показывала район к северу от Ростова, к востоку от старой границы с Украиной. На российской стороне границы был изображен солдат, а на украинской, четко обозначенный американским флагом, маленький значок, изображающий самолет. Значок, по-видимому, изображал ракету, выпущенную американским самолетом и поражающую российскую воинскую часть. Риттеру пришлось дважды проверить, чтобы убедиться, что цель находится на российской территории. Так и было.

Если он правильно понял, что видит (а это, казалось бы, довольно просто), то США только что нанесли авиаудар по России.

Это было беспрецедентно. Это, скорее всего, привело бы к войне. Это, конечно, объясняло, почему толпа была так разгневана.

Риттер не мог понять, что это значит, это противоречило всему, за что, по словам президента Монтгомери, он выступал. Но затем, когда он думал, что новости уже не могут