Игра в кости - Камилла Лэкберг

Натали многозначительно посмотрела на мать, но Вальтер уже прищурился на Мину.

– Это нелегко понять тому, кто никогда не играл в обществе такой значительной роли, как мы. Ты скажешь, что должности министра юстиции и судьи, пусть даже Верховного суда, несопоставимы. Но на самом деле сходства гораздо больше, чем может показаться со стороны. Ответственность огромна. Взваливших на себя такую ношу не так много, как у нас, в Швеции, так и за рубежом.

– Вы вышли на пенсию, – сухо напомнила Мина, – и сейчас вашу должность занимает другой человек. Женщина, насколько мне известно.

Вальтер моргнул.

– Именно так, – подтвердил он несколько пренебрежительным тоном и глотнул кофе. – Беата! Кофе слишком крепкий. Можешь поставить новый?

Мина удивленно вскинула глаза. Вальтер опомнился и медленно поставил чашку. Впервые под неприступной маской судьи мелькнуло лицо растерянного человека.

– До сих пор забываю, – прошептал Вальтер. – Это странно… ведь прошло уже пять лет, с тех пор как она умерла. Но мы были женаты больше пятидесяти, поэтому мне часто кажется, что она все еще здесь.

– Понимаю, – вздохнула Мина.

Она все еще рассчитывала на нормальную человеческую беседу вместо поучительной отповеди умудренного опытом судьи в отставке.

– Надеюсь, наше волнение тоже понятно, – продолжала она. – После того, что произошло летом… Отец всегда много значил для Натали, особенно после того, как я их оставила.

Мина обнажила горло, насколько такое было возможно. Она надеялась, что старый сноб оценит этот жест.

Некоторое время было тихо. Потом плечи Вальтера опустились.

– Я всего лишь говорю, что ничего не должно было случиться. У страха глаза велики. Уверен, что Никлас скоро будет дома.

Он похлопал Натали по руке, лежащей на подлокотнике кресла.

– Есть сходство между исчезновением Никласа и другими подобными случаями, которые мы расследуем, – сказала Мина, осознавая, что ступила на нетвердый лед. – У всех остальных в жизни был тяжелый период около двадцати лет тому назад. Не припомните, переживал ли Никлас нечто подобное?

– Он никогда не говорил мне об этом. – Вальтер резко встал. – Думаю, у меня должна быть и пастила.

Он пошел на кухню, где, судя по звукам, рылся в шкафах. И спустя несколько минут вернулся с прозрачной пластиковой банкой.

– Вот, пастила. Девочка поставила ее в глубине шкафа, за банками с сушеными помидорами и пакетиками риса. Где логика? Пастила не сочетается ни с сушеными помидорами, ни с рисом. Первое – лакомство, второе – еда. Только посмотрите на это. Как вы думаете, из чего она сделана?

Мина и Натали переглянулись. Натали взяла еще одно ореховое печенье, не сводя глаз с дедушки, который, с трудом открутив крышку, поставил банку на стол.

– Трудный период, говоришь? Сейчас все такие нежные. Не успев встать с постели утром, прислушиваются к своим ощущениям. Всегда можно что-нибудь найти, если хорошо поискать. Любое сочетание букв в алфавите – диагноз. В наше время такого не было. Это теперь чуть что – бегут к врачу. Выпил таблетку – и спокоен. И мне по работе часто приходилось видеть, как люди сваливают все на «психические проблемы», чтобы избежать ответственности за свои действия.

Он фыркнул и потер лицо.

– Дедушка! – резко окликнула его Натали.

Вальтер встретил осуждающий взгляд внучки.

– Да, да… Теперь припоминаю, что у Никласа действительно были проблемы. Около двадцати лет тому назад, Беата сильно переживала. Говорила, что сын в депрессии и не хочет жить. Я, конечно, понимал, что это полная чушь. Что мальчик просто немного потерялся и не знает, чем заняться. Все уладилось само собой. Правда, пару раз сходил к психиатру, которого нашла Беата. Но потом подал документы в университет, и все пошло как по маслу. Учеба, честный труд – лучшие лекарства в таких случаях. Я всегда это говорил. Нужно всего-то немного поднапрячься.

– Кто этот психолог? – тихо спросила Мина.

Сердце заколотилось. Теперь Никлас идеально вписывался в общую картину. Мина до последнего надеялась, что его исчезновение не связано с найденными в метро скелетами. Надежда оказалась напрасной. Если Никласа не удастся найти, он умрет в канун Нового года. И позже будет найден в виде кучи костей, увенчанной черепом.

– О нем должно быть в записях Беаты, – сказал Вальтер, поднимаясь с кресла.

Он выдвинул ящик в деревянном столе перед окном и достал записную книжку в цветастой обложке.

– Можешь дать ее нам на некоторое время? – робко спросила Натали.

Вальтер сомневался с минуту, после чего протянул ей книжку.

– Только обращайся с ней бережно, – предупредил он. – Это Беаты.

– Обещаю, – ответила Натали и сунула книжку в карман худи.

– Нам пора. – Мина поднялась с кресла.

Оглушительно тикали часы в голове. Мина из последних сил сохраняла спокойствие, выходя в прихожую впереди дочери.

Когда прощались, Вальтер задержал ее руку в своей. Мина боролась с желанием вырваться, чтобы немедленно погрузить руку в стакан со спиртовым гелем, но тиканье часов в конце концов заглушило все.

– Что бы ты там ни думала, я рад, что ты вернулась в семью, – сказал Вальтер. – Натали нужна мать.

– Спасибо, – ответила Мина, чувствуя, как сжимается горло.

Слова Вальтера неожиданно тронули ее. Но предаваться размышлениям на эту тему не было времени. Нужно сосредоточиться на поиске отца Натали, пока не стало слишком поздно. И в последние полчаса Мину не покидало ощущение, что она что-то неправильно поняла или упустила.

Что-то очень важное.

Осталось семь дней

Винсент застонал. Он смертельно устал. Беньямин вернулся от друга в полночь, с тех пор так и не удалось нормально уснуть. Вместо этого были бесконечные блуждания по дому с проверкой на прочность замка на входной двери и высматриванием следов на снегу в свете фонарика.

Если Винсент и ложился, то спал чутко и не больше часа. После чего вставал для очередного обхода. Совершенно бесполезного и безумного, но темнота ночи плохо вяжется с логикой.

Винсент взглянул на часы. 7:30 – дольше лежать нет смысла. Винсент перекатился на край кровати и едва не упал на пол, запутавшись в простынях. Очевидно, он слишком много ворочался во сне.

– С Рождеством, так или иначе, – пробормотал менталист и встряхнулся.

Так не годится. В конце концов, праздник. Он решил начать день с глёгга и булочек с корицей. Надев вместо халата вязаный рождественский джемпер и штаны с узором из красных бантиков, Винсент направился на кухню. По дороге задержался возле проигрывателя. Нашел альбом «Песни зимнего солнцестояния» пионера электронной музыки Ральфа Лундстена. Не традиционные рождественские песнопения, но для смертельно уставшего менталиста самое то.

Звуки романтической зимней