Купеческий сын и живые мертвецы - Алла Белолипецкая

— Прошу меня извинить, — повторил исправник недавние слова Лукьяна Андреевича, — но я задаю свой вопрос не без причины. Ко мне домой, видите ли, прибежала с полчаса назад ваша соседка, мещанка Волкова. Можно сказать, с постели меня подняла. — Исправник изобразил усмешку, однако глаза его при этом остались серьезными, цепкими. — Волкова с Маврой Игнатьевной много лет накоротке знакома и уверяет, что в последние дни экономка ваша постоянно впадала в сильное душевное волнение. А вчера вечером, незадолго перед тем, как разразилась гроза, Волкова выглянула из окна своего дома и увидела, как Мавра Игнатьевна идёт по Губернской улице, имея при себе незажженный фонарь и сковородочную ручку.

При упоминании этой ручки Софья Кузьминична насмешливо вздернула брови. Тетеньке, уж конечно, неведомо было, для чего именно Мавра прихватила из дому чапельник и как она его использовала.

— Хотите сказать, — спросила Софья Кузьминична, — что экономка наша покинула дом, находясь в помутнении рассудка?

— Возможно, так оно и было, милостивая государыня, — кивнул Денис Иванович, — но надежных подтверждений этому нет. Зато есть свидетельства, что она ушла в сторону Духовского погоста, на который утром уехал на телеге Митрофан Кузьмич Алтынов.

— Его тоже видела мещанка Волкова? — На сей раз вопрос задал уже сам Иван, которого этот допрос пока что не пугал, зато раздражал до крайности; купеческий сын едва удерживался от того, чтобы вытянуть из кармана часы — проверить, сколько времени остаётся ещё до рассвета?

Однако исправник Огурцов, хоть и не утратил почтительности, при вопросе Ивана как-то весь подобрался и молвил:

— О батюшке вашем я тоже хотел бы поговорить. Лукьян Андреевич сообщил мне, что и он домой не воротился. Но сейчас давайте всё же вернёмся к Мавра Топорковой. Мещанка Волкова даже и в грозу не отходила от окна — всё ждала, когда Мавра вернётся. А когда та и после полуночи домой не пришла, соседка ваша ко мне и поспешила.

— Но от нас-то вы чего хотите, господин Огурцов? — снова вступила в разговор Софья Кузьминична — а перед тем так глянула на старшего приказчика, что тот под её взглядом словно бы уменьшился в росте.

"Наверняка жалеет уже Лукьян Андреевич, что сболтнул лишку", — подумал Иван; подумал, впрочем, как бы мельком — терзания старшего приказчика нисколько его сейчас не волновали.

— От вас я хочу, — веско произнес между тем Денис Иванович Огурцов, — чтобы вы все, по очереди, сообщили мне, что вам известно о теперешнем местопребывание купца первой гильдии Митрофана Алтынова и экономики его, Мавры Топорковой. И я намерен выслушать ваши ответы прямо сейчас.

С этими словами исправник шагнул к тому стулу, на котором незадолго перед тем сидела Софья Кузьминична и вознамерился было усесться на него, но тут уж Иван не стерпел — произнес гневно:

— Неужто вы, милостивый государь, собираетесь сидеть, когда перед вами стоит дама — да ещё и нуждающаяся во врачебной помощи? В уездной полиции что — о хороших манерах напрочь позабыли? — И, произнеся это, Иван всё-таки извлек часы из кармана, глянул на них и против воли поморщился: до рассвета оставалось ровно три часа, минута в минуту.

Исправник от стула даже отшатнулся и глянул на Ивана с откровенной оторопью — явно не ожидал подобных речей от купеческого сынка-балбеса. Но, впрочем, тут же и взял себя в руки — подвинул стул к Софье Кузьминичне, сказал:

— Да и вправду, сударыня, я забылся! Прошу вас — присядьте! И я готов заслушать вас первой — а господин Сивцов тем временем может послать кого-нибудь за доктором.

Но, хотя голос исправника звучал ровно, на скулах его отчётливо заиграли желваки. И он одарил Ивана Алтынова таким взглядом, что тот, пожалуй, пожалел бы о сделанном бесцеремонном замечания, когда бы все мысли его не были поглощены другим. Время бесповоротно уходило, и с нервным внутренним смешком Иван подумал: "А вот кого Огурцов станет допрашивать, ежели завтра выяснится, что половина жителей Губернской улицы пропала невесть куда? Мещанку Волкову?"

И тут неожиданно заговорил Лукьян Андреевич Сивцов:

— За доктором я пошлю, но позвольте всё-таки именно мне высказаться первому.

Софья Кузьминична, которая успела уже усесться на подставленный ей стул, снова ожгла старшего приказчика взглядом. Но Лукьян Андреевич в тот момент на неё не глядел, а потому этого не заметил. Взгляд его был прикован к лицу Ивана Алтынова.

3

Иван встретился глазами с Лукьяном Андреевичем и уловил, что тот хочет о чем-то ему намекнуть этим своим долгим взглядом. Но — купеческий сын был слишком поглощен другими мыслями. Так что проникнуть в смысл этого взгляда не сумел. А между тем старший приказчик Алтыновых, который до этого встал у самого порога — не стал заходить в комнату Валерьяна — сделал теперь несколько шагов вперёд. И остановился примерно на полпути между открытой дверью и застывшим возле одного из окон исправником. При этом потолочная масляная лампа оказалась у Лукьяна Сивцова прямо над головой. Так что лицо его осветилось ярко, и черты этого лица, знакомые Ивану с детства, выражали напряженную решимость.

— Я знаю, что Митрофан Кузьмич Алтынов имел намерение изменить свою духовную. Однако не знаю, исполнил он это свое намерение или пока что нет. — Голос старшего приказчика прозвучал на неестественно резкой, почти металлической, ноте, а глаза свои он воздел к потолку, когда эти слова произносил.

— Вот оно что! — протянул исправник Огурцов, и у него как будто даже встопорщились усы — в такое воинственное настроение привела его эта новость. — И какого же рода были эти изменения?

Иван заметил, как удивила Валерьяна осведомленность старшего приказчика — он даже головой слегка покачал, будто не веря собственным ушам. А на самого Ивана наконец-то нашло просветление: он понял, на что желал ему намекнуть Лукьян Андреевич! И купеческий сын смежил веки — но так, чтобы наблюдать за происходящим сквозь полусомкнутые ресницы.

— Какие именно поправки Митрофан Кузьмич желал внести в духовную — сие мне неведомо. Но вот что я знаю доподлинно: третьего дня он вызывал в свой кабинет Мавру Игнатьевна и имел с нею беседу, продлившуюся не менее часу. Именно после