Числа Мардж - Кейт Андерсенн

кто?.. И зачем?.. Перед глазами всплыло торжествующее лицо Гарольда: «Она спит на моей кровати, если тебя это интересует». Кингстон?.. И еще выдвигал ему упреки по поводу барбитуратов!

Коннерз снова сжал подлокотники, потом хлопнул по ним и поднялся.

– Спасибо, доктор, – кивком поблагодарил он врача. – Сотрясения нет, это точно?

– Она здорова как бык, – усмехнулся тот. – Нервная система расшатана, а в остальном все в порядке. Берегите ее от стрессов.

Права была София Мартон. В проницательности этой женщине не откажешь.

Гарольд Кингстон хотел бы рвать на себе волосы. Где это видано, чтобы близкий человек, может, самый близкий в мире, запирался от него в его собственной спальне? Чтобы он был вынужден расковыривать замок отверткой?.. Чтобы… В него тут же, едва дверь открылась, метали подушками и чем еще угодно, а потом снова запирались? И так два раза, а потом… звонок в дверь и – Шон Коннерз собственной желтоволосой персоной, благоухающей новым ароматом от Брокарда, заявляющий, что пришел забрать Маргарет Никсон. И она сама, вылетающая из спальни, и хватающая его под руку. А лицо так и пылает!

Себ слинял сразу.

Пусть только Мардж теперь заикнется, что ничего нет у них с Коннерзом. Как она там сказала вчера? «Мы должны всегда говорить друг другу правду». Хороша вертихвостка! И какая же это правда? Конечно, он рассчитал дозу алкоголя, чтобы хлорметиазол не дал о себе знать, но, может, это было сказано лишь под влиянием градусов?.. Чего она от него хочет? Вчера он чувствовал себя на коне: наконец пусть и хитростью подстроенное, пусть и Себом подпорченное, но у них было свидание. А сегодня… все рассыпалось в прах. Даже еще хуже.

Кингстон поднял подушку с пола и швырнул в сторону кровати с такой силой, что та сплющилась о стену и отскочила на добрых пару футов к окну. Та же участь постигла вторую.

А он устроился ради нее в это дурацкое агентство! Сдал экзамен АБС. Жизнь изменил, если угодно! Котов беглых ищет.

Мужчина взъерошил волосы в досаде и опустился на диван со сбитым пледом. Камин полыхал огоньком так безмятежно, словно ничего вокруг не изменилось.

Зазвенел мобильный. Гарри позволил себе выругаться под нос и схватил трубку.

– Алло!

– Это Коннерз. Как продвигаются поиски кота?

Поиски кота его не интересуют. Коннерз – тем более.

– Сегодня суббота.

– Напоминаю, что клиенты ждут от нас круглосуточной активности.

И этот мошенник положил трубку. Вот так просто.

Кингстон взвыл, вскочил, пнул диван и бросился в ванную.

– Он так и сказал? – все равно, пусть и не хотелось говорить о Гарольде, Маргарет удивилась.

Шон сидел напротив. Редкие теплые волны кондиционера доносили приятные цитрусовые нотки его одеколона. С корицей. Темные глаза выражали заинтересованность, и взгляд был устремлен на нее. Почти просто дружественный. Но увы… Ничего в ней не екало.

Они ожидали завтрак. Коннерз заказал яичницу с беконом. Маргарет есть не хотелось, но блондин уговорил ее не отказываться от пищи, ибо «необходимо заботиться о своем здоровье», неважно, что происходит вокруг. Он не рассказал ничего, когда вышел от врача, но Мардж поняла по его лицу – Гарольд снова бессовестно ее надул. Она знала. Правда, снотворное – то только у Кэрри, в капучино. Даже проверять не хотелось. Она отказалась от Гленнифер-парка. А он все сделал по-своему, опоил ее и привез к себе. Дрожь брала. Как он еще смеет ей нравиться до болей в желудке?!

– Так и сказал, – кивнул Шон тем временем.

– Бедная миссис Кирк. – Мардж не собиралась делиться с хорошим блондином сердечными печалями.

– Маргарет, не расстраивайся так сильно, – прикоснулся Шон к ее пальцам, теребящим скатерть. – Мне жаль, что тебе приходится работать с ним бок о бок. Может… хочешь перевестись в Глазго?

– Нет, – поспешно ответила мисс Никсон, отдергивая руку. – Не собираюсь я менять свою жизнь из-за одного-разъединственного человека, иначе можно всю жизнь пробегать. – Это она решила тогда, в парке, разговаривая с рыжим котом. Бегать она больше не станет. – Но это совсем не должно тебя заботить, Шон.

– Как это не должно? – возмутился Шон. – Да я…

Вот это момент прояснить отношения. Маргарет чувствовала себя так, словно все в мире перестало иметь значение и сейчас могла сделать и сказать что угодно.

– Потому что я хочу, чтобы между нами все осталось так, как есть, Шон, – сказала девушка жестко. – А излишняя откровенность все испортит. Мне и так неудобно, что я тебя потревожила сегодня такой странной просьбой.

– Да ты… что, – Шон почувствовал жестокий удар ниже пояса, но вовсе не собирался показывать этого. В конце концов, ему и не нужна горячая влюбленность. Привязанность рождается из дружбы – он просто будет рядом, ему и самому этого будет достаточно. Пока. – Ничего не было странного. Без помощи ты бы с ним не справилась. Всегда рад помочь, – и подмигнул весело. Да. Хорошо и великодушно получилось.

– Спасибо, – кивнула Мардж серьезно, но улыбнулась слегка.

– Не переживай, мне тоже нравятся наши отношения такими, какие они есть, – протянул Шон руку через стол и слегка пожал ее ладонь. Ведь правда нравятся? Правда. – По этому поводу вообще волноваться не смей. А что касается Кингстона…

– Он явится на работу в понедельник, – перебила Мардж, – верно?

Официантка принесла заказ. Овсянка пахла божественно, несмотря на свою банальность. И вареное яйцо с цельнозерновым тостом. Маргарет с удивлением отметила, что съест все и еще останется голодной.

– Поэтому давай мы займемся котом, хорошо? – предложила она, по привычке обтирая ложку предложенной салфеткой.

Коннерз рассмеялся, глядя на маневр:

– Держу пари, они чистые!

– На всякий случай, – повеселела и Мардж. Пока есть важные дела, жизнь будет иметь смысл.

Шон принялся за свою яичницу, с энтузиазмом орудуя ножом и вилкой.

– Кот… странная история получилась. Что скажешь?

– Мы с Себом пришли к выводу… – Мардж замялась. О Кингстоне-младшем тоже думать не хотелось, на то он и Кингстон. – В общем, скорее всего, кота забрал убийца. И должен был он остаться в подвале, когда нагрянула полиция. В крайнем случае прятаться в доме.

– Убийцу и так ищет полиция, – рассудил Шон. – Лучше нам будет с ней сотрудничать. Что думаешь?

Он ее спрашивает, что она думает. Уже второй раз за две минуты. Вроде это должно радовать, потому что Гарольд почти никогда не спрашивает, а оттого бесит ее до предела, но… почему-то и излишнее советование Шона не радует. Будто сам не знает, будто ему нужна ее указка. Ну, и сотрудничать с полицией или нет – это же вообще риторический вопрос! У него будто своих принципов