Закон о невиновности - Майкл Коннелли

Мэгги наклонилась ко мне:

— Что это? — прошептала она.

— Его последняя попытка выбить из меня признание, — ответил я. — Я послал его к чёрту.

Видео вывели на большой экран над столом секретаря. Это была запись из комнаты для допросов в «Башнях‑Близнецах». К тому моменту я провёл в тюрьме около недели, когда Друкер и его напарник Лопес пришли «обсудить дело» и проверить, не захочу ли я признаться.

— Мы понимаем, что вы собираетесь защищать себя сами, — сказал на видео Друкер. — Поэтому сегодня мы разговариваем с вами как с адвокатом, а не как с обвиняемым, понятно?

— Как скажете, — ответил я. — Но, если вы разговариваете со мной как с адвокатом, вам нужен прокурор. Вы, Друкер, с самого начала засунули голову в это дело. Почему мне достаются самые тупые детективы отдела, которые не понимают, что происходит?

— Простите, что мы такие тупые, — сказал Друкер. — Чего мы не видим?

— Это подстава, — сказал я. — Кто‑то сделал это со мной, а вы заглотили наживку. Вы жалки.

— Вот поэтому мы и здесь, — ответил Друкер. — Я знаю, вы сказали, что не будете с нами говорить, и это ваше право. Так что мы разговариваем с вами как с адвокатом в этом деле и рассказываем, что у нас есть, что показывают улики. Может, это изменит мнение вашего «клиента», а может, и нет. Но если он захочет поговорить, сейчас самое время.

— Давай, рассказывай, что у тебя, — ответил я.

— У нас в багажнике твоей машины — тело Сэма Скейлза, — сказал Друкер. — И мы можем доказать, баллистически и другими уликами, что его убили в твоём гараже в то время, когда ты якобы сидел наверху и бездельничал.

— Чушь, — сказал я. — Ты пытаешься меня развести. Думаешь, я идиот?

— У нас кровь на полу и пуля из твоего гаража, Холлер. Ты сделал это, и мы сможем это доказать. И должен сказать, похоже, всё было спланировано. Это первая степень, пожизненное без права досрочного. У тебя… у твоего клиента… ребёнок. Если он когда-нибудь захочет увидеть этого ребёнка на свободе, сейчас самое время рассказать нам, что случилось на самом деле. Ссора? Драка? Понимаешь, о чём я, адвокат? Твой клиент влип. И сейчас есть маленькое окошко, когда мы можем пойти к окружному прокурору и договориться о лучшем варианте для твоего клиента.

На записи повисла долгая тишина. Я просто смотрел на Друкера. Я понимал, что именно ради этого момента Берг и показывает видео присяжным. Моя пауза выглядела как колебание — как будто я всерьёз взвешивал предложение. Виноватому человеку такое простительно — невиновному гораздо меньше. На самом деле я пытался выжать больше информации. Друкер только что впервые упомянул два ключевых доказательства: кровь и пулю. Я хотел услышать максимум. Поэтому и молчал. Но присяжные этого не знали.

— Ты хочешь, чтобы я заключил сделку? — наконец сказал я на видео. — К чёрту твою сделку. Что ещё у тебя есть?

На экране Друкер явно улыбнулся. Он понял, чем я занят, и прекратил свою игру.

— Ладно, — сказал он. — Просто запомни этот момент, когда мы дали тебе шанс.

Он начал подниматься из‑за стола. Берг остановила видео.

— Ваша честь, — сказала она, — на данный момент у меня нет больше вопросов к детективу Друкеру, но я прошу разрешения вызвать его повторно при необходимости.

— Хорошо, — ответила судья Уорфилд. — До послеобеденного перерыва ещё рано. Г‑н Холлер, г‑жа Макферсон, есть вопросы к свидетелю?

Я поднялся и подошёл к кафедре.

— Ваша честь, — сказал я, — детектив Друкер будет ключевым свидетелем на этапе защиты, и основную часть вопросов я оставлю до этого момента. Но, если позволите, я задам несколько вопросов относительно показаний, данных после обеденного перерыва. Там прозвучали вещи, которые, если оставить их без уточнений даже на день, будут для присяжных искажением.

Берг тут же вскочила.

— Ваша честь, я возражаю против характеристик свидетеля и его показаний, — сказала она. — Адвокат пытается…

— Возражение удовлетворяется, — оборвала её Уорфилд. — Задавайте вопросы, мистер Холлер. Не спорьте и держите своё мнение при себе.

— Благодарю, Ваша честь, — сказал я, сделав вид, что замечания не последовало.

Я взглянул на жёлтый блокнот, куда недавно записал несколько ключевых пунктов.

— Итак, детектив Друкер, — начал я, — давайте поговорим о письме, которое, по вашим словам, вы восприняли как угрозу.

— Я назвал его угрозой, — ответил он. — Я не говорил, что это угроза насилия.

— Но именно это вы и подразумеваете, не так ли, детектив? Мы же здесь по делу об убийстве, верно?

— Да, это дело об убийстве. Но я не говорил, что в письме была угроза насилия.

— Словом вы этого не сказали, но хотите, чтобы присяжные сделали такой вывод сами — так?

Берг возразила, заявив, что я «докучаю» свидетелю уже на третьем вопросе. Судья одёрнула меня насчёт тона, но позволила ответить.

— Я излагаю факты, — ответил Друкер. — Присяжные сами делают выводы.

— Вы сказали, что этот «потаённый шкаф» был спрятан за вешалкой с одеждой, так? — продолжил я.

— Да. Там была вешалка, которая закрывала дверь, и нам пришлось её отодвинуть.

— То есть теперь он не спрятан, а просто закрыт? — уточнил я. — Кстати, вешалка была на колёсах?

— Да, вроде.

— Значит, вам «пришлось» просто откатить её в сторону, верно?

— Да.

— И я присутствовал при этом обыске?

— Да.

— Но об этом вы в своих показаниях почему‑то не упомянули?

— Нет, не упоминал.

— Разве я не указал вам, что за этой вешалкой находится шкаф с моими финансовыми документами? — спросил я.

— Не помню.

— Правда? Не помните, как пришли ко мне домой с ордером на обыск, а я предложил провести вас на склад, чтобы вы не ломали замок?

— Вы согласились встретиться с нами на складе и открыть его, — сказал он.

— Отлично. И когда мы там были, — продолжил я, — разве я не указал вам, в каком ящике лежат документы о моей переписке с Сэмом Скейлзом?

— Не помню, — ответил он.

— Сколько вообще картотек было в том