Современный зарубежный детектив-10. Компиляция. Книги 1-18 - Дэн Браун

– Думаешь, Дилан… – мой голос обрывается. – Мы его найдем, правда?

Лицо Дженни превращается в непроницаемую маску.

– Не стану бросаться словами «все будет хорошо». Сама понимаешь. Но клянусь, я сделаю все, лишь бы вернуть Дилана домой. И потом, если бы…

– Если бы Адам хотел убить Дилана, уже убил бы?

Дженни предупреждающе поднимает палец.

– Нет. Не надо. Мыслим позитивно, хорошо?

А сама ускоряется, и «тесла» мчит нас к тому, что ждет в Корнуолле.

44

Корнуолл

Понедельник, 17:12

Порткерно – крошечная деревушка в южном уголке Корнуолла. Здесь всюду аккуратные домики, широкие берега и красочные виды со скалистых утесов. До центра доносится издалека шум волн; салон наполняют запахи морской соли и океана. А уж такого темного неба я никогда в Лондоне не видела.

– Самое подходящее место для заложника, – бормочет Дженни. – Связь не ловит. Полное уединение.

Пытаюсь что-то промычать в знак согласия, но не получается. Мысленно возвращаюсь к редкому совместному отдыху с шестилетним Диланом, когда мы поехали в унылый приморский городок. Мы выбрались всего на день; утром сели в поезд, а стоило нам выйти на станции, пошел дождь. Я была в бешенстве, однако мы не сдавались: шагали под одним зонтом, назло всему ели мороженое на пляже и горстями швыряли камешки в море. По пути домой Дилан положил голову мне на плечо, поднял веснушчатое детское личико и сказал:

– Мам, сегодня лучший день в моей жизни.

Смотрю в кромешную тьму за окном и мечтаю отмотать время назад, вернуться и сделать другой выбор. Почему я оставила его одного дома? О чем думала? Почему так сглупила?

Шуршание колес по гравию возвращает меня в настоящее. Мы едем в сторону суши по темной проселочной дороге. Нас чуть не сбивает летящая мимо машина.

– Вот вам и провинциальная доброта! – срывается Дженни. Мне впервые за день приходит в голову: а она ведь нервничает!

Несколько миль спустя подает сигнал навигатор. Дженни замедляет ход и показывает на голубой домик посреди поля.

– Думаю, он.

Прищуриваюсь. В сущности, здесь нет других строений. Высматриваю Дилана в доме, во дворе, на улице. Увы, ставни закрыты, а свет выключен.

И вдруг, когда домик уже позади…

– Стой! – кричу я, но Дженни едет дальше. Во мне просыпается животное чутье. – Разворачивайся! Сейчас же. Мой сын там.

Дженни прикусывает губу, вид у нее растерянный. Она включает поворотник, съезжает на обочину и глушит двигатель.

– Так… – она включает «аварийку». – Знаю, ты очень расстроена, но ведь понимаешь… – Она замолкает, теребя цепочку на шее. – Есть лишь одна попытка. Адам знает, что ты придешь. Он поджидает. Нам нужно действовать разумно. Ради Дилана.

Безусловно, она права. Адам не просто знает, а нарочно меня завлек беспроигрышной приманкой. И все же…

Лицо Дженни напряжено и крайне серьезно.

– Уверена, что не хочешь обратиться в полицию? Время еще есть. Я видела по дороге участок.

– Адам сам полицейский. И потом, Дилан должен знать: я пыталась его спасти. Я его не бросила.

Разум проясняется. Я даже приободряюсь. После долгих часов бездействия и ожидания наконец-то пришло время что-то предпринять. И пусть это станет последним делом в моей жизни.

– Все остальное неважно. Он должен понять: я пыталась. Сделала все, чтобы вытащить его оттуда. А теперь разворачивайся.

Дженни смотрит в пол, не двигаясь с места.

– Пойми, я не… не могу с тобой пойти. Если со мной что-то случится… У мальчиков никого больше нет.

– Понимаю.

Она заводит машину, и мы медленно возвращаемся к домику. Дженни паркуется на обочине неподалеку, за деревьями. Мы выходим из салона, и Дженни дает последние советы и указания, теребя завязки моей толстовки. Однако подруга кажется невероятно далекой, словно полузабытый отпуск. Мысленно я уже вошла в дом. Важно лишь то, что в нем.

– Главное – скорость, – напутствует Дженни. – С каждой минутой все меньше вероятность, что выберешься. Заходишь, хватаешь Дилана, выходишь. А я отвезу вас домой.

Она откашливается. Видно, хочет как-то подчеркнуть важность этой минуты.

– Слушай, Флоренс. Чем бы ни кончилось, помни…

– Так, у нас тут не «Храброе сердце»! Не начинай.

Дженни сжимает меня в объятиях.

– Удачи, катастрофа ходячая, – шепчет она мне в волосы. – Не забывай план. Увидимся через несколько минут, да?

45

Порткерно

Понедельник, 17:58

Даже в темноте дом, где держат в заложниках моего сына, выглядит заурядно и, пожалуй, скучно. Голубой деревенский домик пятидесятых с неподстриженной живой изгородью и беспризорной лужайкой. Бедная я, бедная, – моего ребенка держат в заурядном доме! – издевается внутренний голосок. Сжимаю руки в кулаки, впиваясь ногтями в ладони, и ненавижу себя.

После напряжения этого дня так странно остаться без Дженни. Словно отрубили руку или ногу.

Иду по каменистой дорожке к двери. Надо мной кричит рассерженная чайка. Разве чайки – ночные птицы? Высматриваю на крыльце следы присутствия Дилана. Однако дом затих, затаился. Трижды стучу дешевым дверным молотком по двери.

Тук-тук-тук!

Выдыхаю. Я как-то не думала, что никто не ответит. Даже неловко. Делаю шаг назад и гадаю, что теперь. Постучать еще раз? Крикнуть?

Тут начинает трезвонить телефон. Дзынь-дзынь-дзынь! Десятки запоздалых сообщений и уведомлений. Видимо, этот богом забытый коттедж – единственное место в Корнуолле, где ловит связь. Смотрю на экран. 18 новых сообщений от Дилана; 10 пропущенных звонков от Дилана.

Перезваниваю. Один гудок, второй. Возьми трубку, возьми трубку, возьми трубку! Раздается щелчок, но не успеваю я спросить: «Где ты?» – как слышу громкий треск. Входная дверь распахивается. Чья-то рука хватает меня за шею и тащит через порог в темноту.

46

Порткерно

Ночь понедельника

Прихожу в себя на выцветшем диване в цветочек, с мокрым полотенцем на лбу.

– Дилан! Я тут!

Тишина.

В голове пульсирует боль, а каждый удар сердца отдается в черепе. Приоткрываю глаза, но ничего толком не вижу. На них будто слой вазелина. Передо мной два лица, две пары голубых глаз. Двоится? Два силуэта сливаются в один.

Адам.

Он сидит в кресле напротив, одетый в темно-синий свитер, который я подарила ему на Рождество, смотрит в телефон и щурится.

Оглядываю комнату. Судя по всему, здесь жила мать Адама. Заметна рука пожилой женщины: плетеные корзины, деревянные гуси, акварельные картины. Пахнет сыростью и затхлостью одновременно, будто окна не открывали лет десять. Сверни за угол – и наткнешься на саму мисс Хэвишем.

– Дилан! – кричу я сквозь туман боли.

На