Современный зарубежный детектив-7. Компиляция. Книги 1-19 - Ребекка Занетти

Люди будут любить меня такой, какая я есть

Люди будут любить меня такой, какая я есть

Люди будут любить меня такой, какая я есть

Люди будут любить меня такой, какая я есть

Люди будут любить меня такой, какая я есть

Люди будут любить меня такой, какая я есть

Люди будут любить меня такой, какая я есть

Люди будут любить меня такой, какая я есть

Люди будут любить меня такой, какая я есть

Люди будут любить меня такой, какая я есть

Люди будут любить меня такой, какая я есть

Люди будут любить меня такой, какая я есть

Люди будут любить меня такой, какая я есть

Люди будут любить меня такой, какая я есть

Люди будут любить меня такой, какая я есть

Люди будут любить меня такой, какая я есть

Люди будут любить меня такой, какая я есть

Люди будут любить меня такой, какая я есть

Никто не смог бы полюбить меня так.

Глава 7

Грейс

28 апреля

Я хочу увидеть Мэдди, притворяющуюся спящей на диване, чтобы не выпускать Физзи, и услышать как она смеется, норовя поймать попкорн. Вместо этого образы плавающей в воде Мэдди приливают и отливают, словно волны. Я вижу ее умиротворенное под дождем лицо. Я чувствую ее холодную руку в своей руке. Я хочу, чтобы это прекратилось. Прошу. Я не хочу помнить ее такой. Но я должна держаться. Должна рассказать полиции все, что знаю.

Мама сидит рядом со мной, пока детектив Говард просматривает что-то на своем ноутбуке. Он говорит, что разговор записывается, но в центре стола нет коробочки с мигающей лампочкой, так что я не знаю, так ли это.

– Водолазы уже обыскали озеро, – говорит детектив.

– Я знаю, – говорю я, – но ее там и нет. Я подвела ее к… небольшой песчаной косе.

Детектив Говард делает заметки:

– Песчаная коса?

– Что-то вроде того.

Я различаю детали на смутных изображениях, мелькающих в голове, и перебираю пальцами. Ее лицо преследует меня, но детали по-прежнему трудно уловить.

– Это был не только песок. Скорее, это были сорняки и другие растения. Я не знаю, что это, но мы там были. Вы должны найти ее там.

– Ваша соседка по комнате, с которой вы были в поездке, сказала, что, когда она проснулась, вас не было в комнате, и похоже, что вас не было всю ночь. Где или с кем вы могли быть?

– На что вы намекаете, детектив? – вмешивается мама.

Детектив Говард не отвечает, но и не отводит от меня пристального взгляда.

– Я… я не знаю.

– Вы помните что-нибудь еще о том месте? Какие-нибудь ориентиры, положение солнца, или…

– Было темно. Я уже говорила вам об этом.

– Вы можете вспомнить что-нибудь еще? Что вы делали?

– Нет, я… – Я замолкаю, безуспешно пытаясь отыскать в тумане памяти еще одну зацепку. Это усилие вызывает вспышку острой боли. Я потираю виски. Если бы я не забыла дома лекарства, которые дал мне доктор Тельман, я, возможно, смогла бы что-то вспомнить. Но это причиняет боль. Я провожу руками по волосам. Это будет стоить того, если мы найдем Мэдди. Я могу сделать это для нее. Я могу преодолеть боль. Я…

– Я помню только, как я скользила по воде, держа Мэдди под руки, а потом вытаскивала ее из озера.

Мама заерзала на стуле:

– А как насчет каких-нибудь домиков у озера? Ты можешь что-нибудь вспомнить?

– Нет. – Хотела бы я предложить что-то большее, повод для надежды. Но это все, что я помню, и этого должно быть достаточно. Должно быть. – Мне жаль.

– Закрой глаза и расслабься, – говорит мама, но это звучит как «Постарайся, прояви усердие».

Я следую ее совету, но боль в голове сводит меня с ума. Я делаю низкий, медленный выдох сквозь стиснутые зубы. Я единственный человек, способный найти Мэдди и при этом совершенно бесполезный. Я концентрируюсь на точке на столе, чтобы не смотреть на маму:

– Я стараюсь, мам.

– Может быть, – говорит детектив, откидываясь назад, – мы сможем найти пару банок содовой. – Он улыбается, пытаясь разрядить обстановку. – Или «Поп». Извините, я не со Среднего Запада.

Дверь открывается, и входит еще один полицейский в форме.

– Миссис Столл, не могли бы вы проводить офицера Джонса к торговому автомату и выбрать что-нибудь, что придется по вкусу вам и вашей дочери? Своего рода успокоительное.

Мама колеблется.

Я потираю виски:

– Газировка была бы кстати.

– Я сейчас вернусь.

Она еще раз бросает на меня взгляд, прежде чем переступить порог. Детектив Говард ждет, пока закроется дверь.

– Я знаю, какими могут быть матери, – сухо говорит он.

Я не отвечаю, но я должна признать, что атмосфера в комнате изменилась, когда удалился всего один че- ловек.

– Что произошло после того, как вы вытащили ее на песчаную отмель? – спрашивает детектив Говард.

– Я пыталась выбраться на берег сама. Но я не помню, что произошло. Должно быть, я потеряла сознание и упала, прежде чем успела позвать на помощь.

– Из-за травмы головы? – Он указывает на мою голову.

– Так мне сказал врач.

– Но вы же не думаете, что кто-нибудь из школы хотел причинить вам вред?

– Я уже все сказала, нет.

Но это было до того, как я прочитала ту запись в блоге о мистере Гаттере.

– Как вы думаете, откуда у вас этот ушиб? Или синяк?

– Я… я не знаю.

Но это не совсем так. Даже если я не знаю наверняка, я не могу отрицать, что детектив Говард прав: возможно, кто-то из участников поездки действительно хотел причинить нам вред. Думать об этом страшно, но еще страшнее признать вслух. Должно быть другое объяснение. Пожалуйста, пусть будет другое объяснение…

– Может, я упала или что-то в этом роде, – бормочу я. Пока детектив Говард может сомневаться в том, что кто-то сделал это со мной – с ней, с нами, – тогда, возможно, я смогу продолжать отрицать это.

Детектив Говард наклоняет голову и проверяет свой компьютер:

– Когда я разговаривал с учителями, они сказали, что покидать лагерь было категорически запрещено.

Это утверждение, поэтому отвечать не требуется. Я уверена, что выходить из лагеря было грубым нарушением, но я не слышала об этом. И не помню, чтобы я его покидала.

– Вы знаете, почему вы с сестрой посреди ночи оказались на Французском озере, в полутора милях от лагеря?

– Нет. Я же сказала, что больше ничего не помню.

В его глазах мелькнуло подозрение.

– Иногда подростки боятся заработать себе проблемы,