Тонкий лед - Пейдж Шелтон

впечатления от увиденных предметов и людей. Наблюдательность и внимание к ситуации были моей второй натурой – никогда не знаешь, что может пригодиться для будущей книги. Мне это нравилось, и я впитывала все до мельчайших подробностей. Но теперь все было не так. Теперь я не чувствовала ничего из того, что было раньше. Прежняя я, беззаботная и беспечная, осталась далеко. А быть может, я потеряла ее навсегда – в тот самый момент, когда открыла дверь Леви Бруксу, держащему букет маргариток, и улыбнулась.

– Вы пишете? – Доннер сменил тему. – У вас ведь там машинка?

– Только письма. Это семейная реликвия. Не хотела рисковать и отправлять ее службой доставки.

– Мудрое решение. С доставкой тут непросто.

Я хмыкнула:

– Похоже, мне действительно придется закупиться как следует.

Доннер оглядел меня с головы до ног, совсем как Хэнк. В его взгляде тоже не было ничего непристойного, но ощущался он гораздо острее.

– Не уверен, что в нашей лавке найдется одежда вам по вкусу, но вам нужно что-то теплое и непромокаемое. Голливудской моды не обещаю, но там много необходимой экипировки. Постарайтесь зайти туда до того, как закончится июль. Рэнди – это владелец – всегда делает большие заказы перед зимой, но… как я уже говорил, погода тут непредсказуемая.

Я никогда раньше не покупала спецодежду. И никогда не заходила в лавки.

– Думаю, я справлюсь.

– Придется, если у вас больше ничего нет, – пожал плечами он.

Мы выехали к более обжитым местам, хотя количество людей было все же не настолько большим, чтобы с полным правом назвать их населенными. Поэтому пришлось брать в расчет лошадей. Их было три, все без седел и привязи, но к общению с людьми явно привычные: на наш пикап они не обратили ни малейшего внимания. Лес в этом месте вырубили начисто, однако некоторые деревья, похожие на те, что уже попадались нам раньше, уцелели. Ни одна из тех фотографий, что я видела, не отдавала должное их размеру. Ландшафт Аляски оказался настолько огромным, что вещи, которые в нормальной жизни были обычного размера, например самолет Хэнка или здания в центре городка, здесь казались миниатюрными.

Обе асфальтированные дороги города, по одной из которых мы ехали, пересекались под углом, большую часть которого и занимал «Бенедикт-хаус». На этой же стороне находился бар под названием «Бар» и ресторан с вывеской «Ресторан». На другой стороне располагались «Лавка» и «Почта». В центре стояла симпатичная статуя медведя.

– Это Бен, – представил его Доннер. – Он черный медведь. У бурых медведей, гризли, на холке два небольших горба. Запомните разницу, может пригодиться. С черным медведем надо шуметь и быстро двигаться, с гризли – притворяться мертвым.

Я напряженно кивнула.

– Я думала, здесь больше домов. На фото их было не так мало.

– Значит, вы видели старые фотографии, сделанные до пожара. Он был два года назад. Сгорело все, кроме «Бенедикт-хауса». Мы отстраиваем дома заново, но дело идет медленно. Приходится везти материалы из Джуно на барже, да и зима добавляет проблем.

– Пожар? Я о нем не читала.

Доннер пожал плечами:

– Наши новости не часто попадают на первые полосы газет.

Я вздохнула с облегчением. Это было просто идеально.

– Отлично.

Доннер коротко рассмеялся. Я буквально услышала у себя в голове его голос: «Так вы все-таки скрываетесь от кого-то!»

– Я вас провожу. Уверен, Грил приедет вас навестить. Вы можете пока отдохнуть в своей комнате, если, конечно, не хотите посидеть в ресторане или баре. – В его голосе звучала насмешка.

Я посмотрела на «Бенедикт-хаус». Он был белой вороной среди окружающих зданий: обшарпанные белые стены, голубая кайма, узорчатые кованые наличники на окнах и золотой купол. Остальные дома были меньше и новее, сложенные из деревянных планок, – они больше напоминали фасады старых магазинов Дикого Запада на фото, чем современные постройки. В «Бенедикт-хаусе» было что-то необычное. Он притягивал меня, хотя я не видела еще ни одного постояльца.

– Отдохнуть в комнате было бы здорово.

– Хорошо.

Доннер остановил пикап напротив входной двери и поставил передачу на «парковку».

– А где живут остальные пятьсот человек?

Кроме «Бенедикт-хауса» вокруг совершенно не было жилых домов или апартаментов.

– Мы живем в округе. Многие дома и хижины расположены в лесу, некоторые на самой границе города. Мой дом как раз там.

– А кому принадлежат лошади?

– Смитсонам, но большую часть времени они просто бродят где придется. Они дружелюбные и никогда не откажутся от морковки. Коричневую зовут Ириска, вороную – Кофеек, а белую – Сметанка.

– Очень легко запомнить. А как же медведи? Они для них не опасны?

Словно почувствовав, что мы говорим о них, все три лошади с любопытством посмотрели в нашу сторону. Ириска задрала губу, но это скорее походило на улыбку, Кофеек фыркнула, а Сметанка просто смотрела. Я пожалела, что у меня нет морковки.

– Думаю, они в большей безопасности, чем люди. Они могут учуять медведя и убежать до того, как он до них доберется. Рискованно, но нам приходится платить за право тут жить.

Он произнес эти слова так, словно жить здесь было привилегией. Хотя, конечно, так и было. В таком месте живут, только если действительно этого хотят, только если оно идеально подходит. Доннер, казалось, был его частью по праву, и здесь, где природы было гораздо больше, чем цивилизации, чувствовал себя абсолютно естественно. Или все дело в том, что это я еще не привыкла?

Я посмотрела налево и замерла: между деревьями виднелся океан и далекий остров на горизонте.

– Красиво.

– Да. А там течет река Блю-Спайк. – Он кивнул направо. – Вы, наверно, видели ее, пока летели.

– Да, видела.

– Если любите рыбачить или охотиться, вам здесь будет чем заняться.

– Звучит заманчиво.

Я никогда не пробовала ни того ни другого, но рыбалка казалась вполне безобидным занятием, особенно по сравнению с охотой. Может, я даже когда-нибудь попробую.

– Давайте отведем вас в комнату и по возможности закроем ее на ключ, пока остальные постояльцы до вас не добрались.

Я моргнула и уставилась на него. Он шутит? Улыбки на его лице не было, по крайней мере, на той части лица, которую можно было разглядеть. Я хотела спросить, но не успела: Доннер уже вышел из машины. Я вздохнула, тоже выбралась наружу и взяла «Олимпию».

Глава третья

– Вы Бет Риверс, – сказала женщина за стойкой. Ей было примерно за семьдесят, и на ее лице не было ни грамма макияжа, однако морщинки делали его невероятно приятным. Складывалось впечатление, будто женщина нанесла