Маленькая жестокая правда - Дженнифер Линн Барнс

Я отвела глаза.

Лили Тафт Истерлинг была хорошо воспитанной молодой леди, южанкой до мозга костей. Но сейчас ее распущенные волосы трепал ветер, на груди Уокера блестела вода, и очевидно, что я была здесь третьей лишней.

– Не обращайте на меня внимания, – громко сказала я. – Воркуйте, не стесняйтесь. А я тут пока займусь своими делами.

– Очень любезно с твоей стороны, сестренка.

Новое прозвище, которым назвал меня Уокер, было словно удар под дых. Когда мы познакомились, он скатывался все ниже по наклонной и, похоже, оценил то, что я оказалась невосприимчивой к его обаянию. Я насмехалась над ним, а ему это нравилось. Такие у нас были взаимоотношения.

Сейчас был первый раз, когда он назвал меня своей сестрой.

Я должна сказать ему. Мне пришлось приложить все свои силы, чтобы не перевести взгляд с Уокера на Лили. Я должна сказать им обоим правду, даже если Лили возненавидит меня.

Но я не смогла заставить себя сделать это.

– Не называй меня так, – сказала я, но потом, осознав, что это лишь спровоцирует Уокера обращаться ко мне таким образом как можно чаще, быстро и резко сменила тему. – Я слышала, ваш семейный бизнес под угрозой.

– О чем ты говоришь? – спросила Лили, по-прежнему обнимая Уокера за шею, а потом снова повернулась к нему. – О чем она говорит, Уокер?

– Ерунда, – ответил Уокер. – Все будет в порядке.

– Как в порядке твоя мама? – поддела его Лили.

Я уже начала жалеть, что подняла эту тему, но что сделано, то сделано.

– Я не хочу обсуждать наш семейный бизнес. – Уокер наклонился и потерся щекой о щеку Лили, а потом покосился на меня. – Тем более сейчас это сфера деятельности Кэм.

Он дал мне причину – предлог – убраться отсюда до тех пор, пока я не сказала еще что-нибудь, о чем потом могла пожалеть.

– Точно! Мы с Кэмпбелл давно не болтали. – Я подплыла к гидроциклу Уокера, отстегнула шнурок с ключами от его спасательного жилета и, прикрепив его к своему, бросила жилет обратно Уокеру.

– Мне кажется, – спросил Уокер Лили, – или твоя очаровательная кузина крадет мой транспорт?

– Это не кража, – поправила я его. – Я возвращаю его домой. И не к себе, попрошу заметить, а к тебе. Мыс напротив Острова Короля через два залива, все верно?

Уокер покачал головой:

– Странная ты девушка, Сойер Тафт.

– Я предпочитаю, чтобы меня считали альтруисткой, – парировала я. – Тем более вы с Лили остаетесь наедине в последнем эпизоде шоу «Прекрасные люди в неполноценных отношениях», а я перекинусь парой слов с твоей сестрой.

Глава 6

Когда я добралась до бухты семьи Эймс, Кэмпбелл лежала на причале. Ее кожа блестела от солнцезащитного крема и пота. Она даже не подняла головы и не перевернулась на бок, пока я причаливала.

– Неплохо, – лениво бросила мне Кэмпбелл. – Для новичка.

Я соскользнула с гидроцикла и нажала на ближайшую кнопку, которая должна была либо поднять мое плавсредство из воды (как я надеялась), либо уничтожить все вокруг.

– Если ты и дальше собираешься стоять здесь, то сделай так, чтобы с тебя капало потише. – Кэмпбелл открыла один зеленый глаз. – Ты портишь мне всю атмосферу.

Это было приветствие в духе Кэмпбелл Эймс.

Мое приветствие не заставило себя ждать.

– Уже успела совершить очередное преступление?

Кэмпбелл перевернулась с живота на спину, подняла одно колено, а руку подложила под голову.

– Знаешь, что мне нравится в тебе больше всего, Сойер? Что ты единственный человек в этом штате, а может, и во всей стране, кто говорит со мной о преступлениях и при этом имеет в виду то, на что я способна, а не досадную историю с моим дорогим папочкой.

Эту «досадную историю» она сама спланировала и подстроила, а я ей помогла. Ее отец сидел в тюрьме, признав себя виновным в нескольких преступлениях, которые он совершил, потому что мы подставили его в тех, которые он не совершал. Так что способности у Кэмпбелл были, одним словом, впечатляющие.

Я плюхнулась рядом с ней и свесила ноги с причала:

– Как ты вообще?

Кэмпбелл хотела, чтобы ее отца арестовали, но, по-моему, она не в полной мере учла весь сопутствующий ущерб – освещение в прессе, скандал.

– Как я? – Кэмпбелл фыркнула. – Нашу семью изгнали на озеро, как только новость подхватили журналисты. Мама решила, что «в стельку пьяная» – это новая форма «слегка навеселе», Уокер винит во всем меня, потому что не хочет обвинять Лили, а я изголодалась по цивилизации. А ты?

Кэмпбелл была склонна к излишнему драматизму и имела природный талант держать людей на расстоянии, но я услышала скрытую уязвимость в ее безразличном тоне.

Я дала ей такой же честный ответ:

– Меня уже тошнит от секретов, я уже месяц не разговаривала с мамой и реально устала от того, что все то и дело спрашивают меня, собираюсь ли я осенью в колледж.

– А ты собираешься в колледж осенью? – невинным голосом спросила Кэмпбелл.

– Не знаю, – огрызнулась я. – Ты уже начала жалеть о том, что мы так поступили с твоим отцом?

Повисла тишина.

– Я не верю в сожаления. – Кэмпбелл лениво, словно кошка, потянулась, а потом встала. – Если хочешь послушать, как кто-нибудь сокрушается о последствиях папиного ареста и безумии журналистов, то тогда тебе к Уокеру.

Я молча изучала ее.

– Была ли попытка поглощения компании твоего дедушки таким последствием?

– Я похожа на того, кто знаком со всеми тонкостями семейного бизнеса? – спросила меня Кэмпбелл. Нет, она не была похожа, но в этом-то весь смысл.

– Говорит девчонка, которая то любит, то ненавидит, когда ее недооценивают, – сказала я. И была вознаграждена едва заметной, но искренней улыбкой. И ответом.

– Почуяв кровь в воде, акулы так и кружат вокруг нас – в социальном, финансовом или любом другом смысле. Они думают, мы ослабли. Но пусть тревога сойдет с твоего милого личика, Сойер. Наш дедушка – крутой парень. Он справится с акулами.

Она сказала «наш».

Я проглотила вставший в горле ком.

– Кэмпбелл? – Я знала, что потом могу пожалеть об этом, но начав, уже была не в силах остановиться. – Я должна сказать тебе кое-что.

Я ждала какой угодно реакции, но ничего не получила. Кэмпбелл лишь перебросила влажные темно-рыжие волосы через плечо.

– Значит, от папочки залетела другая несовершеннолетняя девчонка и я могу перестать удивляться, как у нас с тобой может быть хотя бы