Современный зарубежный детектив-10. Компиляция. Книги 1-18 - Дэн Браун

Я прикончила свои овощи минут за пять. Пара рядом со мной заказала стейки, и я наблюдала, как женщина режет сочащееся кровью мясо. Вообще я не люблю стейки, но, когда он тебе недоступен, конечно, хочется только его. Я попросила бармена еще раз дать мне меню и предприняла отчаянную попытку найти какой-нибудь отруб по приемлемой цене. Ничего не обнаружив, я скрепя сердце заплатила за свой салат и отправилась в уборную перед уходом.

Это был один из тех красивых туалетов с большими вращающимися дверями, где посетителю предоставляется полная приватность, а гигиенические средства настолько мощные, что устраняют любой запах, угрожающий проникнуть в воздух. Я вышла из кабинки и увидела жену брата Уильяма, Вирджинию, – она мыла руки у одной из раковин. Наши взгляды встретились в зеркале, на ее лице вспыхнуло узнавание, но она быстро отвернулась. Открыла рот, как будто хотела что-то сказать, но потом снова его закрыла. Вытерла руки бумажным полотенцем и молча ушла.

Из ресторана я вышла в плохом настроении. Столько времени и денег потрачено впустую! Я так и не внедрилась в зловещее семейство Томпсонов и не приблизилась к тайне Уильяма и убитых женщин. Вместо этого я просто наблюдала, как они поглощают ужин, и жевала какие-то вялые овощи, которые совсем не наполнили мой желудок.

От голода я ослабла, и в этом уязвимом состоянии меня начали одолевать мысли, почему Уильям не пишет с самого моего приезда в Джорджию. Я вообще была ему интересна или он просто хитростью заманил меня на суд, чтобы я просиживала там по восемь часов, пялясь на его равнодушный затылок? В нормальных отношениях, думала я, мне бы точно не пришлось следить за его семьей. Напротив, он бы сам мне ее представил, и я могла бы наблюдать их психозы воочию.

Будь Уильям Максом или любым из тех мужчин, с кем я встречалась, – с рабочим мобильным телефоном под рукой, – я бы уже строчила ему отчаянные, сумбурные сообщения, которые неизбежно отвращают от меня мужчин; впрочем, заставить себя их не писать я тоже не в состоянии. Но в данной ситуации я могла лишь написать ему возмущенное письмо и уже сочиняла текст, когда шла в свой номер.

Ты предложил мне стать твоей девушкой, а теперь отвечаешь гробовым молчанием. Я понимаю, что у меня заниженные ожидания, но все же не настолько. Я все-таки человек, знаешь ли. Я не как те убитые женщины, которые уже ничего с тебя не спросят. Это большой плюс трупов, да? Они не могут раскритиковать тебя за твое поведение, в отличие от живых, на которых ты наплевал.

Ты действительно хотел, чтобы я приехала, или это все для тебя игра? Наверное, было глупо воспринимать всерьез твои слова об отношениях. Ха-ха. Наивная маленькая Ханна, вечно в поисках любви. Ну что же, ты меня поймал.

Ты столько понаписал о своей семье, но я наблюдала за ними последние пару дней, и, должна сказать, мне они кажутся абсолютно нормальными. Даже достойными восхищения. Думаю, внутри тебя что-то сломано, поэтому ты и причиняешь людям зло. Хватить винить весь мир вокруг, и прими уже ответственность за свои поступки.

Дверь моего номера пискнула, когда я прокатала ключ-карту, а потом громко за мной захлопнулась. Все слова, которые я затверживала у себя в голове по дороге домой, испарились, как только я увидела кровать. На ней лежала стопка конвертов с запиской от сотрудницы ресепшена: «Хотела быть уверена, что они до вас дойдут».

Уильям наконец ответил мне.

21

Когда мы встречались с Максом, у него была привычка писать мне по ночам и спрашивать: «Не спишь?» В переводе эта фраза значила: «Не хочешь настолько унизиться, чтобы вылезти из кровати в такой час и приехать ко мне потрахаться?» Мне каждый раз хотелось оставить его без ответа, но ведь после любого сексуального контакта он потенциально мог в меня влюбиться, так что я никогда не находила в себе сил отказать. И всегда приезжала.

Уильям не мог писать мне сообщений. Какая бы контрабанда ни просачивалась в его тюрьму, мобильных телефонов там не было. Но и ему удалось лишить меня сна. Я не умею любить мужчин, при этом не отказываясь минимум от одной базовой потребности.

Я разложила конверты на кровати в порядке написания. Я была как жена военного, муж которой наконец-то вернулся на базу.

Дражайшая Ханна!

От одного вида почерка моего парня у меня по спине побежали мурашки.

Однажды ты описала депрессию как чувство изоляции, которое преследует даже в толпе. Именно это я ощутил, когда вошел сегодня в зал суда. В воздухе витало столько ненависти, что я как будто вдыхал ее. А потом я увидел тебя, Ханна. В жизни ты даже красивее, чем на фотографиях. Я знаю, ты многим пожертвовала, чтобы приехать сюда ко мне, и я не могу выразить, как ценю это. Само осознание, что ты здесь, рядом, помогает мне прожить очередной день.

Мое плохое настроение рассеивалось с каждым словом. Было глупо сердиться на Уильяма из-за недостатка общения, ведь он лишился контроля почти над всеми аспектами своей жизни. На самом деле он был более надежен, чем большинство мужчин, с которыми я встречалась. По крайней мере, он у меня перед глазами пять дней в неделю.

Я продолжила читать рассказ Уильяма о том, как, несмотря на ненависть, ему приятно выбраться из тюрьмы и надеть обычную одежду.

Я не чувствую себя собой без своей одежды, – делился он. – Я рад возможности хорошо выглядеть при тебе. В тюрьме тебя стараются обесценить всеми возможными способами, и один из них – отнять все, что когда-то внушало тебе самоуважение.

Непосредственно про разбирательство Уильям ничего особо не писал, и это меня разочаровало, хотя я понимала, что адвокаты порекомендовали ему распространяться как можно меньше. Для обвиняемого в серийных убийствах не существует такой вещи, как тайна переписки, и мне не хотелось, чтобы прокуроры использовали что-то из писем ко мне против него. Но, признаюсь, мне нравилась идея дачи показаний, и кучу времени на суде я развлекалась фантазиями о том, что сказала бы в качестве свидетеля.

Иногда я представляла сценарий, при котором я заявляю о его невиновности.

«Послушайте, – говорила бы я с трибуны. – Этот