Смертельный код Голгофы - Филипп Ванденберг

— Именно в этом и заключается проблема. Если бы у Шлезингера было доказательство, тогда высокочтимым господам из Ватикана пришлось бы начать распродавать свое столовое серебро и посылать запросы о социальной помощи. Предприятие «Церковь» прогорело бы.

— Боже мой! — медленно, четко проговаривая каждое слово, произнесла Франческа. Она постепенно начинала понимать всю серьезность ситуации, ей стало ясно, почему Грегор был так взволнован.

— Но у Шлезингера должно было быть какое-то доказательство! Иначе бы его не убили, — внезапно воскликнула она.

— Совершенно верно, — согласился Гропиус, — а ведь есть еще те, кого он посвятил в свое открытие, де Лука, Шеба Ядин и Юсуф, палестинец, который продал мне эти фотографии.

— Странно, почему тогда остальные еще живы. Фелиция Шлезингер, например, или ты. Я понимаю, что жестоко так говорить, но…

— Может быть, мы знаем недостаточно. Или знаем что-то такое, что этим людям может еще понадобиться.

— Прежде всего, это касается Шебы Ядин.

— Да, прежде всего она. Готов поверить в то, что образец ткани из института де Луки, за анализ которого Шлезингер готов был выложить сорок тысяч, и есть то самое доказательство, с помощью которого он мог бы подтвердить подлинность находки.

Франческа смотрела в пустоту и размышляла, и Гропиус вспомнил об их первой встрече в Берлине. Тогда ее строгий взгляд и холодная сдержанность восхитили его. Сейчас она выглядела именно так, когда спросила его:

— Грегор, а ты когда-нибудь задумывался над тем, почему Арно Шлезингер останавливался именно в Турине?

— Из-за Лучано де Луки, полагаю.

Франческа покачала головой:

— В Европе достаточно институтов, которые специализируются на такого рода анализах. Это не может служить причиной.

— Я действительно не понимаю, на что ты намекаешь, — прервал ее Гропиус.

— Послушай, что я тебе скажу. В Турине хранится единственный существующий на земле предмет, который — как принято утверждать — находится в непосредственной связи с Иисусом…

— Туринская плащаница! — Гропиус вытер лоб тыльной стороной ладони, — но она же — мистификация!

— Об этом ученые всего мира спорят уже сотни лет. Одни доказывают, что две тысячи лет назад тело мужчины было завернуто в эту простыню, другие утверждают, что это просто хитрая подделка и вообще невозможно доказать ее подлинность. Даже церковь, которая по идее должна быть весьма в этом заинтересована, не настаивает на том, что Иисус был погребен в этом полотнище.

— Ты говоришь как специалист, откуда ты все это знаешь?

Франческа рассмеялась:

— Любой туринский ребенок, еще не научившийся читать и писать, знает о двух вещах — о «фиате» и Туринской плащанице. У нас говорят, что больше и не требуется знать.

Вино было превосходным, но Гропиус задумчиво вертел в руках бокал.

— Я одного не понимаю, — сказал он, наблюдая, как напиток искрится на солнце, — если плащаница не признается церковью, зачем Шлезингер заплатил за анализ этой подделки сорок тысяч? А то, что я успел узнать о Шлезингере, подтверждает, что он был далеко не дурак. Он был одним из лучших в мире библейских археологов. Можно исходить из того, что он лучше других знал о связи плащаницы с Иисусом. Тем более загадочным кажется мне его поведение.

— Правильно, как специалист в своей области, он совершенно точно знал, какова цена анализа де Луки. Значит, тут речь идет не о кусочке Туринской плащаницы. Профессор, видимо, предложил Шлезингеру купить у него что-то другое, что имело для него в высшей степени серьезное значение.

Спокойствие и хладнокровие, с которыми Франческа подходила к делу, импонировали Гропиусу. Сам он был сильно взволнован, да что там, он был вне себя перед лицом важности и масштабами, которые принимало происходящее вокруг него. Он залпом выпил вино.

Франческа уже давно заметила его неуверенность, сомнение в том, правильный ли он выбрал путь, и нерешительность в отношении дальнейших действий. И хотя она надеялась на лучший исход этого вечера, было ясно, что попытку сближения сегодня снова придется отложить. Но она вовсе не собиралась отказываться от Грегора. Наоборот, неудовлетворенная страсть еще больше укрепила ее намерения, и она даже в некотором роде наслаждалась этим томительным ожиданием.

— Что ты собираешься делать? — спросила она, просто чтобы прервать затянувшееся молчание. Во всяком случае она не ожидала от него конкретного ответа.

Тем большим было ее удивление, когда Грегор уверенно заявил:

— Завтра утром я достану нужную сумму. Потом ты пойдешь в институт де Луки, представишься Шебой Ядин и попросишь, чтобы тебе выдали этот таинственный образец ткани.

— Ты это серьезно? — Внезапное решение Грегора удивило Франческу. Но понимание того, что Гропиус действительно нуждается в ее помощи, убедило ее, и она отбросила все сомнения. — Ну, ладно, тогда увидимся завтра, в десять.

* * *

На следующее утро около десяти часов Франческа появилась в холле отеля, где ее уже ждал Гропиус. Он не сразу узнал Франческу, поскольку она перевоплотилась, спрятав собственные темные волосы под длинным черным париком. Светлый макияж придавал ее облику более юный вид, чему способствовала еще и короткая юбка. Вместо очков без оправы, которые, без сомнения, придавали ей шарм и очарование, она была в линзах.

— Мои комплименты! — восхищенно воскликнул Гропиус, — ты великолепно выглядишь. Тебя действительно можно принять за израильтянку.

Франческа показала на свои глаза:

— Но больше пяти часов я в этих штуках не выдержу.

Гропиус ободряюще кивнул:

— Не паникуй. Через два часа дело будет сделано.

Неуверенным жестом Франческа пригладила парик.

— Ты думаешь, что синьора Сельвини не заметит маскарада? В любом случае один раз в этом институте я уже была.

Гропиус достал из кармана серый конверт, в котором лежали сорок купюр по пятьсот евро, и ответил:

— Определенно нет. Деньги делают людей близорукими. И вообще, ты так выглядишь, что я все время хочу сказать тебе «Шеба».

В укромном уголке холла они еще раз прошлись по всему плану. Гропиус почти не спал эту ночь, вместо этого он делал записи. С тех пор как он начал заниматься расследованием собственного дела, у него развилась педантичная привычка фиксировать любые, даже самые незначительные мелочи. Раньше это было ему совершенно чуждо.

План был таков: чтобы избежать подозрений, Франческа должна подъехать к институту на такси. Чтобы избавиться от предполагаемого преследования, на обратном пути ей следует ехать не в отель, где поселился Гропиус, а на вокзал. Там легче всего затеряться и покинуть здание через один из боковых выходов. Таким образом она могла проникнуть в гостиницу Гропиуса незамеченной, где ценный предмет можно будет быстро спрятать в сейфовой ячейке.

Точно в одиннадцать Франческа была у института де Луки. Двухэтажная,