Тридцать сребреников в наследство - Татьяна Рябинина

и, продолжая потирать висок, присел к столу, налил в чашку чай, отпил, обжегся, закашлялся. Никита лежал, закрыв глаза, и молился про себя — спокойно, без мысленной суеты. Страх совсем ушел, наоборот, хотелось, чтобы все поскорее закончилось.

Он еще успел услышать настойчивые звонки, увидеть, как заметался по комнате Костя и как слетела с петель тяжелая дверь…

Глава 64

— Ну, Никита, ты просто в рубашке родился, — Иван уже не обращался к нему на «вы», этот переход произошел словно сам по себе. — Минут на пять позже, и тебя уже не спасли бы. Он так растерялся, что не успел шприц выбросить. Нашли место укола, сразу тебя в токсикологию повезли.

Говорить Никита не мог — в горло была вставлена дыхательная трубка, разве что моргать. Тело тяжелое, словно налитое свинцом, ни рукой, ни ногой не пошевелить. К нему никого не пускали, только Свету на минутку, когда он пришел в себя, и тут же снова выпроводили. А вот Ивану разрешили.

Майор сидел на выкрашенном белой краской табурете. Накинутый на плечи халат делал его старше и строже.

— Я тебе потом все расскажу. Такое выяснилось — закачаешься! Раскололся крендель, как миленький, все выложил. Кстати, у тебя ключи были от его квартиры. Это чьи, Евгении? — Никита едва заметно кивнул, и даже такое слабое движение тут же вызвало приступ головокружения. — Как бы нам ее найти? Васильев утверждает, что не представляет, где она. Мы уже с московским телевидением связались, в новостях его показали — может, увидит да объявится. Ладно, не буду тебя мучить. Поправляйся.

Иван ушел, Никита с облегчением закрыл глаза. На данный момент его волновало совсем другое. Он остался жив, врачи говорят, что поправится, а Света сама пошла в церковь и даже разговаривала с отцом Максимом. Правда, когда ее пустили к нему, в реанимационную палату, она плакала и страшно ругалась — шепотом, чтобы не услышал врач.

«Идиот ты паршивый, — причитала она. — Ведь обещал же, обещал! Что бы мы без тебя делали, а?»

А потом ему опять стало плохо, и поэтому он не был твердо уверен, что последние ее слова не почудились: «Вот помрешь еще, сыщик хренов, как я буду одна с двумя спиногрызами?»

С двумя?! Неужели? То-то она так скверно в последнее время себя чувствовала. Нет уж, теперь он просто обязан выкарабкаться.

* * *

Выписали его из больницы только в конце ноября. Света уже вторую неделю лежала на сохранении — не послышалось ему все-таки! — поэтому забирали его тесть с Машей.

— Пап, смотри, я уже с палочкой хожу! — вопила она, обнимая его за шею. — А когда мне в Германии операцию сделают, буду сама ходить, совсем хорошо. Ну почему ты так долго не поправлялся? Я соскучилась. А братика мы как назовем? Мама сказала, чтоб ты придумал. А еще мы в церковь с мамой ходили, еще когда она не в больнице была, и твои бабушки опять мне дали скамеечку и еще конфет. И пряников.

— Ты уж извини, дома беспорядок, — наконец удалось вклиниться в этот бурный поток Кириллу Федоровичу. — Мы с Маней у меня жили.

— Неужели удалось Илью выставить? — удивился Никита.

— Отправил к нему бригаду ремонт делать. Дешевле было бы купить новую квартиру. Спасибо хоть соседи счет не выставили.

— Евгения не приехала?

— Приехала. Нет уж, лучше я поведу, — тесть пресек попытку Никиты сесть за руль. — Сразу скажу, я знаю не больше других. Только то, что Костя в СИЗО, а у Жени рак.

— Что?! — Никита ушам своим не поверил.

— Да, вот так. Что-то с кровью, вроде лейкоза. Вот тебе и наследство.

Он заметил, что Маша навострила уши, и спешно перевел разговор на нейтральную тему.

Дома решили взяться за уборку, но на практике убирать пришлось одному Кириллу Федоровичу, потому что от Маши проку было мало, а от Никиты и того меньше. Ему врачи сказали носить себя как хрустальную вазочку, резко не наклоняться и вообще избегать перегрузок. Впрочем, он считал подобные рекомендации перестраховкой, тем более то же самое врачи сказали Свете, а две «вазочки» плюс Маша с палочкой — это уже перебор.

После обеда тесть уехал на работу. Никита поговорил по телефону со Светой, усадил Машу за уроки, заданные приходящей учительницей, и хотел прилечь, но тут позвонил Иван и напросился в гости.

Он появился всего через полчаса, с коробкой конфет для Маши и большой бутылкой апельсинового сока для Никиты.

— Спиртного тебе пока нельзя, — пояснил Иван, — так что пей сок. Натуральный. Если угостишь кофе, то все расскажу.

— А если не угощу? — усмехнулся Никита. — Тогда не расскажешь? Тебе как — из кофеварки, из турки или растворимый?

— Ну, слушай, — начал Иван, когда Никита поставил перед ним чашку. — Ты, наверно, удивился, что мы приехали так быстро?

— Честно говоря, нет. Мне тогда уже без разницы было, что пять минут, что пять часов.

— Всего пятнадцать минут после твоего звонка прошло. Тут такие совпадения получились, трудно поверить.

Никита промолчал. Он-то знал, что все совпадения закономерны, но объяснять это Ивану не хотел.

— Так вот. Когда ты позвонил, мы как раз ехали к Васильеву домой.

— Зачем? — удивился Никита.

— А за ним наблюдали. И тебя тоже засекли.

— Обидно, — слегка покраснев, вздохнул Никита.

— Не тушуйся. Наши сидели во дворе, в машине. Видели, как ты подъехал, как потом за Васильевым отправился. Пробили, разумеется, что за «опель». Одна группа осталась на месте, другая поехала за вами. А как только ты вернулся и в подъезд зашел, мне сразу сообщили. Ну, я сообразил, что ты нарываешься на неприятности, и мы тут же выехали. И, как назло, застряли в пробке. Тут мне звонят: Васильев вернулся. А мы все стоим. Начали проходными дворами пробираться. Тут и ты нарисовался. Поднажали и успели. Еще бы чуть-чуть…

— Ладно, это понятно, — нетерпеливо перебил Никита, — а с чего вы за ним следить-то начали?

— А вот тут еще одно сказочное совпадение. Впрочем, один мой знакомый говорит, что девяносто девять процентов преступлений раскрываются случайно, главная задача сыщика — этот случай поймать и направить в нужное русло. Накануне утром белая «девятка» сбила насмерть пешехода и скрылась. Свидетели видели, что рулем был молодой мужчина, заметили буквы номера и первую цифру. Начали большую облаву. Третья по счету «девятка» стояла в гараже у станции Броневая. С характерными вмятинами и следами крови. Только вот незадача, следы давние, минимум полуторамесячной давности, а то и больше.

— Та машина, которая сбила Диму? Ну,