Тридцать сребреников в наследство - Татьяна Рябинина

боялся сделать лишнее движение — а вдруг все-таки нет? Значит, придется терпеть ненавистный институт. И неважно, что наследница — мать. Скажет, раз не можешь сына воспитать правильно, то и делом руководить не сможешь, только и всего.

За две недели до бабкиного юбилея позвонила Вероника.

И дернуло же его связаться с этой дурой. Она еще на своей собственной свадьбе строила ему глазки, выглядывая из-под фаты. На дне рождения матери уселась рядом, подкладывала на тарелку салатики и прижималась коленкой. Он делал вид, что не заметил, но ее это только раззадорило. Такая уж она была — никогда не думала, а стоит ли добиваться желаемого. Если хочу, то умолкните трубы, умри все живое.

На Димин день рождения Костя не собирался, хотя его пригласили. Почему все-таки пошел — теперь уже и не вспомнить. Явился, что называется, к шапочному разбору. Большинство гостей разошлись, а виновник торжества выпал в осадок и похрапывал на диване. Алексей был один, без Марины, поэтому ничто не мешало ему по-павлиньи распустить хвост. Он вовсю обхаживал Веронику, и вот этого Костя вытерпеть не смог. Алексея он просто не выносил, от одного вида этой смазливой, самодовольной рожи его начинало трясти. Вероника ему была абсолютно не нужна, но допустить, чтобы она досталась этому павиану?! Чтобы он еще больше гордился собой?

Улучив минутку, Костя вышел за Вероникой на кухню и без лишних слов притиснул ее к холодильнику.

— Подожди, — жарко зашептала Вероника, с готовностью прижимаясь к нему. — Сейчас я всех выпровожу, ты тоже сделаешь вид, что уходишь, а потом вернешься.

— А Дима? — удивился Костя.

— Что Дима? — презрительно фыркнула Вероника, откидывая с лица длинную светлую прядь. — Он в полном отрубе и до утра не очухается, гарантирую.

Так и вышло. Они с Алексеем, хмурым и недовольным, дошли вместе до угла и разошлись в разные стороны. Костя сделал круг по проходным дворам и вернулся. Вероника, уже не в платье, а в прозрачном халатике, под которым абсолютно ничего не было, встретила его у двери и утащила в свою комнату.

Глава 66

Потом они встречались еще несколько раз. У Кости тогда все равно никого не было, но Вероника ему не особо нравилась. А потом и совсем разонравилась. Жена двоюродного брата — в их семье, живущей под дамокловым мечом бабкиного гнева, это слишком опасно. Правда, никого и никогда такое не останавливало, подобные отношения у них считались едва ли не нормой. Но если учесть, что Вероника сдуру влюбилась в него по уши… С этим надо было кончать. Тем более в свете подслушанного. Он встретился с ней и сказал, что все, хватит. Вероника убежала в слезах.

А потом позвонила и сказала, что беременна. От него. А почему не от Димули, скептически поинтересовался Костя и повесил трубку. Повесить-то повесил, а вот мысль пришла сразу: вдруг Вероника болтать начнет, до бабки дойдет. Вроде бы, ей это и не выгодно, Димуля выгнать может, он такой. Но ведь глупости человеческой нет предела. А бабуле без разницы, она не будет разбираться, правда или нет. Ей бы только повод нашелся на нервах поиграть. Она и сама не знает, чего хочет. А может считает себя бессмертной или, по крайней мере, еще молоденькой: мол, хватит времени от игр к делу перейти и настоящую свою волю обдокументить.

А на следующий день — еще один звонок, из поликлиники. Попросили зайти. Участковая врачиха, скорбно заглядывая в лицо, сказала, что у матери, на днях прошедшей обследование, судя по всему, лейкемия. Ей самой об этом говорить пока не стали, объяснили, что это обычная анемия, но требующая серьезного лечения. Для окончательного заключения дали направление в институт гематологии. Костя свозил туда мать, она еще раз сдала все анализы, но вот за результатами поехать не смогла. Что-то такое важное было на работе, какое-то совещание. Попросила съездить Костю.

Диагноз подтвердился. Сколько, спросил Костя. Максимум год, ответил лысый, как бильярдный шар, врач. Она не будет сильно мучиться, просто угаснет. Неужели ничего нельзя сделать? Пересадить костный мозг или что там еще? Нет, опустил глаза врач. Слишком поздно.

Костя решил, что ничего матери не скажет. Во-первых, лишние слезы, а во-вторых… Узнает мать, узнает и бабка. И тут же изменит завещание. Уже тогда у него зашевелились какие-то невнятные мысли: все эти совпадения не просто так. Но понадобилось еще одно совпадение, чтобы решение окончательно оформилось.

Через несколько дней он столкнулся в подъезде с соседом Вадимом Петровичем, недавно похоронившим отца-фармацевта.

— Костя, я тут книги разбирал, которые от папы остались, — сказал он. — Есть кое-что по химии. Зайди, посмотри, может, тебе надо. А то выброшу. Хотел в «Букинист» снести, но там сказали, что такое не берут.

Зайдя к соседу, Костя порылся в книгах и отобрал себе несколько, а среди них новенький, ни разу не читанный том под названием «Алкалоиды». Уже дома открыл его, полистал и вдруг наткнулся на до смешного простое соединение. Как арифметическая задачка на сложение среди тригонометрических функций. Изготовить синтетический аналог этого растительного яда он смог бы без особого труда даже в своей мини-лаборатории. Из самого примитивного набора реактивов.

Он лег спать, но уснуть никак не мог. Сначала из неясного сумрака уже не совсем белой, но все же еще светлой ночи материализовался скелет плана. Потом он начал обрастать плотью — деталями и подробностями. Как нельзя кстати вспомнилась древняя семейная легенда о колокольном звоне, собачьем вое и таинственном свете в церкви, после чего в семье умирала либо самая старая, либо самая потаскушистая женщина. А также то, что Димкин отец когда-то учил бабушкину собаку выть по команде «Пой!»

Он еще разок съездил в Требнево, в тот момент, когда бабка уехала за границу. Полине объяснил, что об отъезде не знал. Походил по дому, по саду, все рассчитал. Выяснил, что Конрад ничего не забыл и по-прежнему «поет» по команде. Зашел в часовню и за бутылочкой подружился со сторожем.

Костя продумал сразу несколько вариантов — на тот случай, если что-то пойдет не так. Он даже схему начертил — огромный, напоминающий дерево алгоритм: «если так, то… А если вот так, то…». Не учел только одного — противного полковника Никиту, нового Светкиного мужа.

То, что Никита заподозрил неладное, Косте показалось буквально сразу. Наверно, это было от нечистой совести, но он вдруг подумал, что полкан, похоже, видит его насквозь и читает мысли.

«Что за глупости!» — оборвал он себя. Надо