Современный зарубежный детектив-10. Компиляция. Книги 1-18 - Дэн Браун

– Я проезжал мимо и решил тебя проведать, – сказал Бентли. – Мне не понравилось, как все закончилось вчера вечером.

– Слушай, Бентли, я понимаю, что ты от всего сердца, но я правда себя сейчас не очень хорошо чувствую. Может, встретимся в другой раз? Когда я буду хотя бы нормально одета?

Мне не нравилось, что Бентли видит меня в таком уязвимом состоянии. На мне была одежда, какую я обычно приберегаю в первые несколько недель отношений – до того момента, когда уже вполне уверена, что парень не бросит меня из-за безразмерной футболки и непричесанных волос. А еще мне не нравилось, что меня по-прежнему волнует его мнение о моем внешнем виде: даже после того, как он унизил меня.

– Пожалуйста, Ханна. Я купил тебе бургер. Ты невеста моего брата. Нам важно поладить.

Бентли мог сказать что угодно после «я купил тебе бургер», и я бы уже сдалась.

Даже в тяжелейшем похмелье я следила за тем, чтобы не оставить пятен на девственно-белом диване. Я соорудила скатерть из бумажных салфеток и достала бургер из пакета. Не помню, когда в своей жизни ела что-то настолько вкусное. Я глотнула газировки. Я никогда особо не пила газировку, тем более после переезда к Уильяму. Не помню, чтобы кола была такой тягучей и сладкой у меня на языке.

– Слушай, – начал Бентли, пока я ела, – я понимаю, что на суде между нами все было странно. То, что случилось… Это была ошибка, хорошо? Иногда, когда я слишком много выпиваю, я просто не могу себя контролировать.

Я поняла, что он говорит о поцелуе, не произнося слова «поцелуй», но все же почувствовала облегчение. Мы наконец обсуждали это вслух.

– И то, что я сказал вчера, – продолжал он, – это тоже ошибка. Уверен, ты действительно любишь моего брата. Вы так много выстрадали вместе, и я рад, что у него есть ты.

Картошка фри была соленой и горячей. Обычно я предпочитаю есть ее с кетчупом, но я была слишком голодна, чтобы его искать. От еды мне захотелось спать. Слова Бентли перестали достигать моего сознания, когда я доела последний кусочек бургера. У меня начали закрываться глаза. Наконец-то, наконец-то, пело мое тело, и я заснула, даже не успев понять, что меня накачали.

44

Я должна была догадаться, что это Бентли. Столько месяцев я играла в детектива, а не увидела того, что было прямо у меня перед глазами.

Бентли сидит напротив меня. Он по-прежнему выглядит очень привлекательно, даже сейчас. Я должна испытывать к нему отвращение, но вместо этого испытываю отвращение к самой себе за то, что думаю о его привлекательности.

Подсказки были прямо передо мной, мне просто не хватило ума сложить их в единое целое. Убийства, которые преследовали Уильяма по пятам, словно грозное проклятие. Келси Дженкинс, которую убили ровно в тот момент, когда он должен был отправиться в тюрьму навсегда. Мужчина в баре, который поприветствовал Бентли так, будто он бывал там много раз. Они настолько похожи, Уильям и Бентли, что почти неотличимы друг от друга. Особенно для того, кто не знает, что искать.

И все же оставался один вопрос.

– В каком смысле ты взял то, что тебе причиталось?

– Анна Ли не была такой невинной, какой себя выставляла. Уверен, братец тебе никогда об этом не рассказывал, но у них была небольшая интрижка до того, как я возник на горизонте. Видимо, он ее не удовлетворял или же она, как и ты, была из тех женщин, которых невозможно удовлетворить. Как бы то ни было, она наткнулась на меня, когда я сидел и ждал Уильяма в лобби его офиса, чтобы вместе пойти на ужин. «Вы, должно быть, брат Уильяма», – сказала она. «Странный подкат», – ответил я, хотя не думаю, что Анне Ли вообще нужно было что-то говорить, чтобы влюбить меня в себя.

Мы пошли выпить, чтобы я поделился с ней своим опытом. Она всегда использовала это выражение. Завершили мы вечер в гостиничном номере. Я спросил ее про мужа, но она ответила, что он даже не заметит ее отсутствия, потому что допоздна будет пить с друзьями, как обычно. На самом деле не могу винить ее за романы на стороне. Анна Ли любила грубый секс. А ее муж был скучным и ванильным. Он умел только залезать на нее сверху и засаживать. А она хотела чего-то большего. А то, что она крутила еще и с Уильямом, было словно вишенка на торте.

Бентли смотрит на меня, пока говорит. Я вспоминаю, как он прижал меня к стене в баре и поцеловал – сколько же раз я думала о той ночи! Я не понимаю, чего он хочет от меня сейчас. Чтобы я возбудилась или ужаснулась? В любом случае я пытаюсь сохранять неподвижное, невозмутимое выражение лица.

– Но почему ей пришлось умереть? – продолжала допытываться я.

– Я не собирался убивать ее. Сперва не собирался. Говорил себе, что я не убийца, что я – не Уильям.

– Уильям не убийца, – возражаю я. – Или есть какие-то доказательства?

Бентли смеется.

– А вы с Уильямом совсем друг друга не знаете, да? Он никогда не рассказывал тебе о Грейси?

Я роюсь в закоулках памяти, вспоминая это имя. Как бы я ни притворялась, что сочувствую жертвам, моя жизнь вертится вокруг мужчины, который заставил их страдать.

– Грейси из записок! – вслух произношу я.

Теперь уже Бентли выглядит озадаченным.

– Каких записок?

– В доме ваших родителей я нашла записки от Грейси Уильяму в его столе. Я решила, что они ничего не значат.

Я впервые вижу Бентли по-настоящему рассвирепевшим – так, наверное, и должен выглядеть серийный убийца. Мне страшно, что сейчас он не выдержит и убьет меня сразу, на месте, так и не рассказав всю историю. Я понимаю, что сейчас самое неподходящее время для смерти, и ставлю четкие рамки: не раньше, чем я все разузнаю; не раньше, чем я целиком и полностью удовлетворю свое любопытство.

– Грейси была моей девушкой, – произносит он. – Уильям убил ее.

С учетом того, что целый год своей жизни я потратила на доказательства вины Уильяма в серии убийств, это утверждение не должно меня шокировать. Но шокирует. Вынуждена признаться, я несколько расслабилась, живя с ним под одной крышей. Это как жить с большой кошкой, а потом удивляться, что тебе внезапно откусили руку.

– Грейси училась на втором курсе, а я на последнем. Она