Современный зарубежный детектив-10. Компиляция. Книги 1-18 - Дэн Браун

– Давай-ка отвезем тебя домой. – Фраза должна была показаться нежной, но голос у него был мрачный.

– А теперь ты попытаешься меня убить?

Я хотела пошутить, хотя давно поняла, что Уильяму это смешным не кажется.

Он вздохнул и покачал головой.

– Ханна… – начал он с горечью в голосе.

Не успел он продолжить, как меня вывернуло на его ботинки.

43

Я всхлипывала всю дорогу домой.

– Извини. Извини. Извини, – повторяла я как заезженная пластинка.

– Хватит извиняться, – сказал Уильям и вздохнул еще тяжелее.

– Я не хотела так напиваться. Прости, пожалуйста.

Когда мы приехали домой, Уильям молча пожарил мне сэндвич с сыром и уложил в кровать, поставив на тумбочку стакан воды. Я видела, как он бросил свою обувь в мусор, как будто после того, что я сделала, спасти ее было уже невозможно.

– Ш-ш-ш, – успокоил меня он, когда я продолжила бормотать извинения. – Поговорим об этом потом.

С утра Уильям принес мне на завтрак латте и сэндвич из кофейни, чтобы облегчить мое похмелье. Я чувствовала, что он злится, хотя даже под давлением отказывался это признавать.

– Я знаю, ты сердишься, – сказала я.

– Мне пора на работу, – отозвался он.

Хотя у меня гудела голова и крутило живот, мне отчаянно хотелось, чтобы Уильям забрался в постель и трахнул меня в качестве извинения. Оттого что он отказывался, мне хотелось этого еще больше.

– Мне пора идти, – повторил он, когда я откусила сэндвич, рассыпав крошки по одеялу.

Дом наполнился особой тишиной, которая оглушала меня в его отсутствие.

Я переползла на диван, захватив с собой покрывало с кровати. Я обнаружила, что уютные одеяла не особо сочетаются с аскетичной эстетикой, которую предпочитал Уильям. Из-за этого мне часто приходилось мерзнуть во имя декора. Я попыталась посмотреть телевизор, лежа на диване, но мне было неудобно смотреть на экран, и шея заныла.

Несмотря на постоянные возлияния, я никогда не видела ни одного из членов семьи Уильяма, включая его самого, в состоянии хотя бы близком к похмелью. И это отражалось на внутреннем убранстве их домов. Эти комнаты хорошо смотрелись на фотографиях и подходили для вечеринок, но были совершенно не приспособлены для переживания различных видов страданий.

Я позвонила маме. Вопреки всякой логике, этот момент показался мне подходящим, чтобы сообщить ей о сожительстве и помолвке с оправданным серийным убийцей. Я не могла скрывать это вечно: сейчас я четко это осознала. К тому же она была нужна мне в тот день, когда я лежала на неудобном диване, а мой рот превращался в пустыню от сушняка. Хотя я никогда не была той дочерью, какой она меня считала, а она никогда не была той матерью, какую бы я хотела, она все же могла меня утешить.

Телефон ответил гудками, гудками и еще раз гудками. Когда меня перебросило на автоответчик, я перезвонила. И снова ничего. Как оказалось, меня могут сознательно игнорировать не только интересные мне романтические мужчины.

– Привет, мам, – сказала я автоответчику. – Звоню узнать, как у вас дела. Надеюсь, у вас с папой все хорошо. У меня все отлично. Очень даже. Давай как-нибудь поболтаем. Люблю тебя.

Я повесила трубку, уже жалея, что не сказала ей правду. Я постоянно без всякой необходимости врала родителям, просто стыдясь своего неприглядного существования.

Я подняла себя с дивана, чтобы налить стакан воды и порыться в шкафах в поисках съестного. Утреннего сэндвича, хоть и потрясающе вкусного, никак не могло хватить для насыщения моего похмелья, которое, как я прекрасно знала, требовало еще хотя бы нескольких мощных калорийных ударов, прежде чем выказать какие-то признаки облегчения.

Кухня принесла лишь разочарование. Уильям закупался совсем не так, как я. Когда я жила одна, я каждое воскресенье заставляла себя ходить в магазин и покупать нормальные продукты, которыми могла пропитаться в течение недели с учетом периодических заходов за чипсами и шоколадками. Но от меня требовалась вся сила воли, чтобы вернуться домой и что-то себе приготовить вместо вызова доставки.

В доме Уильяма еда появлялась магическим образом. Умом я понимала, что он ее заказывает. Когда я озвучивала ему свои пожелания, на следующей неделе все предлагалось мне ровно в том виде, как я хотела. Нам всегда доставлялись только полезные и свежие продукты. Разнообразные фрукты, овощи, злаки. Ничего такого, что хочется запихнуть себе в рот в разгар похмелья. Я как будто мухлевала – ведь мне легко удавалось избегать соблазнов, с которыми другие люди сталкиваются каждый день. И мне это нравилось. До каких-то пор. Пока мне так отчаянно не захотелось чипсов, будто я без них умру.

Я листала в телефоне фотографии пиццы в приложении доставки, когда услышала стук в дверь.

– Одну минуту! – крикнула я и побежала в спальню, потому что на мне были только футболка и трусы. Из-за слишком резкого движения у меня к горлу подступила желчь.

Люди часто заходили к нам в дом сами. Уильям нанял нескольких домработниц, а также технических специалистов, чтобы они приходили и поддерживали дом в идеальном порядке безо всякого вмешательства с его стороны. Две недели назад одна из домработниц вошла в гостиную и обнаружила меня разлегшейся на диване в одном лифчике и трусах – ситуация вышла неловкая для нас обеих. После этого я взяла за правило одеваться в доме, хотя бы в футболку и штаны. Но в состоянии похмелья я даже на такой подвиг была не способна. Я скучала по голой жизни в одиночестве, когда могла сесть на унитаз с открытой дверью, потому что никто все равно меня не видел.

Входная дверь открылась, когда я судорожно натягивала спортивные штаны в спальне. Это значило, что у пришедшего был свой ключ. У меня на голове творился хаос, и я не успела почистить зубы, но, уверена, люди из обслуживающего персонала видели вещи и похуже.

Я вышла в гостиную, чтобы сказать «привет». Я всегда стеснялась здороваться с прислугой, но не хотела показаться невежливой или создать впечатление, будто считаю себя выше людей в униформе.

Сначала мне показалось, что это Уильям что-то забыл и вернулся домой, но я взвизгнула, когда поняла, кто это на самом деле.

– Бентли, – произнесла я.

– Привет, Ханна, – ответил он.

В одной руке он держал пакет из фастфуда, в другой – бумажный стакан. Ароматы жира и соли сразу проникли в воздух, а потом и в мой ослабевший от похмелья мозг.

– Что ты здесь делаешь? – спросила я.

Насколько мне было известно, Бентли посещал этот дом только однажды, накануне, когда заезжал за мной. Он