Принц в Бомбее - Суджата Масси

– Не уверен, что стоит вам об этом говорить.

– Ну пожалуйста! Вы же знаете, что юристы умеют хранить тайны.

Колин сидел достаточно близко и сумел прошептать ей на ухо:

– Он влюблен в замужнюю женщину по имени Фрида Дадли Уорд. Эдди мечтает, чтобы у ее мужа, члена Парламента от либеральной партии, появились основания с ней развестись. Но даже если это произойдет, наш будущий король и император не может жениться на разведенной.

– Выходит, и этим влюбленным не благоволят звезды! – Слова вырвались у нее помимо воли, и Первин слишком поздно сообразила, что выдала себя с головой.

– Ну я вам уже говорил, что мы с принцем не задушевные друзья. Но мы достаточно честны друг с другом, чтобы признаться, что нам выпали одинаковые душевные терзания.

Колин сидел, склонив голову, будто ждал, что она сейчас возмутится, заявит, что он поступает недопустимо: собственно, она только об этом ему и твердила с самого его приезда.

Но сегодня Первин была не в состоянии следовать этому сценарию. Она набрала побольше воздуха в грудь, чуть подвинулась, чтобы исчезли последние разделявшие их сантиметры, заключила лицо Колина в ладони.

Кожа у него была теплая, с едва ощутимой щетиной на щеках. Первин переместила ладони, ощупывая скулы и глаза. Она действовала как слепая – но на самом деле она мысленно рисовала карту его лица, потому что знала: возможно, физически оказаться рядом им больше не суждено.

Невозможно сказать, кто стал инициатором поцелуя. Вину не возложишь ни на одну из сторон, подумала Первин, когда с поверхности поцелуй устремился в глубины. Она отняла руки от его лица, он притянул ее к себе. Вкус чая и мяты – она будто бы вернулась в горы, туда, где зародились их чувства.

Их чувства. Губы Колина скользнули к ее волосам. Она слышала, что он что-то шепчет ей в ухо, но усилием воли заставляла себя не разбирать слов. Невозможно пересечь слишком много границ за один вечер.

Наконец она вспомнила, кто она такая и что она целуется с мужчиной посреди парка Эльфинстон. Да, фонарь не горел, но кто же может поручиться, что не придет констебль с фонарем?

Она отстранилась от его тепла и, прежде чем заговорить, попыталась выровнять дыхание:

– Я… я не знаю, зачем это сделала. Очень неосмотрительно.

– Да, мы оба сильно рисковали, – признал он. – Однако поступили правильно. Меня больше не терзают сомнения. И я должен сделать еще одно признание.

– Вот как? – Ее внезапно объял ужас.

– Это связано с моей работой. Возможно, я оставлю свою нынешнюю должность.

Вот почему он говорил про города. Надо думать, его переводят на какое-то престижное место. Благодаря связям с принцем и вице-королем он может претендовать хоть на Нью-Дели. Но ей не по силам сейчас было услышать, что он оставит ее навеки, поэтому она не дала ему договорить:

– Мне очень прискорбно это слышать. Но обсуждать сейчас подробности некогда. Я не возражаю, если вы мне напишете, а вот оставаться здесь дольше вдвоем рискованно.

– Вы же считаете, что в этом маленьком парке нас никто не увидит, – возразил он.

– Я только сейчас осознала, сколько прошло времени. Почти половина восьмого, меня ждут.

– Кто именно? – спросил он натянуто.

– Арман, наш семейный водитель. Машина стоит рядом со зданием Азиатского общества. – Тут голос ее чуть не сорвался. – Простите, я не могу вам предложить ехать вместе. Он может сообщить моему отцу…

– Об этом не переживайте. Конечно, вам надо идти, Первин. До отеля отсюда совсем недалеко. И я, кажется, полечу туда на крыльях.

Она вдруг заволновалась, хотя они и находились в Европейском квартале, да и беспорядки стихли. Но он может заблудиться.

– А вы точно знаете дорогу?

– Радость моя, я же картограф.

Радость моя. Это слово проникло ей прямо в грудь.

– Когда именно вы уезжаете в Бароду?

– Мне нужно собрать вещи и прибыть на Виктория-Терминус к одиннадцати. Так что времени мало. – Потом он торопливо добавил: – Может, мне еще доведется прочитать эту лекцию. Заранее ничего не скажешь.

– Может, мне еще доведется ее посетить.

– До свидания, Первин. – Он помолчал. – Странно такое говорить, но то, что сегодня произошло… Я даже и не думал, что могу быть так счастлив. Вне зависимости от того, что с нами будет дальше, это останется со мной навсегда.

Была ли она счастлива? Она задумалась над этом вопросом, на миг положив ладонь поверх его ладони, – только после этого они встали и зашагали к свету.

Нет. Счастье – оно для тех, для кого в будущем что-то возможно.

А она видела впереди одну только боль.

31

Осложнения

Воспоминания о тайной встрече с Колином заставили Первин на следующее утро вести себя с особенной добродетельностью. Она не стала прохлаждаться на балконе с Лилиан, вместо этого отыскала сережки, которые взяла у Гюльназ поносить, и с извинениями вернула их хозяйке. Сейчас же она вручала отцу его портфель – они собирались уезжать на работу.

– Дел очень много, – напомнил Джамшеджи, залезая в машину, которая так и сияла – Арман вымыл ее с раннего утра. – У нас целый список клиентов, которые хотят подать гражданские иски против своих соседей, а еще ты сказала, что хочешь заехать к Каттингмастерам.

Уже в машине Первин рассказала про кражу в колледже и про то, что мистер Атертон решил передать Каттингмастерам пятьсот рупий. Джамшеджи согласился, что деньги следует оставить в сейфе, пока Каттингмастеры не дадут согласия их принять. Еще он отговорил ее сообщать о предложении родителям, пока они скорбят в Дунгервади.

– Некрасиво обсуждать финансовые дела в храме во время траура. Тебе следует навестить их на дому.

– Значит, съезжу к концу недели, – решила Первин. – Сегодня же у меня на каждый час назначено по встрече, верно?

– Верно, но есть обеденный перерыв. Успеешь быстро наведаться в колонию. Если они еще не вернулись из дахмы, можно оставить им письмо мистера Атертона вместе с нашими письменными пояснениями.

Первин не стала расспрашивать отца, почему письмо так важно доставить прямо сегодня. Догадывалась: он, видимо, считает, что фирма их должна незамедлительно и решительно предпринять попытку возобновить общение с Каттингмастерами.

И вот в час дня Первин вместе с Арманом отправилась в колонию Вакил.

Два престарелых охранника все так же переговаривались, сидя на стульях у закрытых ворот. На сей раз они встретили ее приветственными улыбками и тут же открыли ворота, пропустив Армана внутрь.

Первин снова вручила стражам ворот плату за парковку, подумав по ходу дела, не сочтут ли местные жители