Современный зарубежный детектив-15. Книги 1-16 - Рада Джонс

конечно, скучать по человеку, с которым то и дело споришь. Но не знаю… С другой стороны, хорошо, когда у тебя есть кто-то, с кем в любой момент можно поругаться.

– Еще как хорошо, – согласилась Микаэла. – Большая удача, когда у тебя есть с кем разделить свои мысли. А где он сейчас?

– Он в Швейцарии живет. Я как раз к нему на следующей неделе собираюсь. Он там учился, а после учебы решил остаться.

– Он говорит по-немецки?

– Он живет в Нионе, это недалеко от Женевы, во французской части. Но немецкий знает. Он свободно говорит на пяти языках, – с гордостью рассказывал Антуан, – французском, немецком, итальянском, английском и шведском.

– Круто! – восхитилась Микаэла, подъезжая к книжным полкам, где было более трёхсот книг, и примерно половина – мировая классика.

– А сюда он часто приезжает?

– Не очень. И всегда останавливается в этой комнате.

– В гостиной?

– Только тут. На этом диване. В спальне ему, как он сам говорит, не мечтается. Она, видите ли, слишком маленькая.

– Это да. Чтоб мечтать о чём-то большом, нужно пространство, – с пониманием кивнула Микаэла. – У тебя тут целая библиотека. Флобер, Пруст, Золя, Толстой, Стриндберг, Лагерлёф. Ты всё это читал?

– Не-е, – признался Антуан, – я даже свою научную литературу не успеваю прочесть. А классика – это то, что люди предпочитают иметь, а не читать.

– Зачем тебе тогда все эти книги?

– Это книги Алекса. Мой брат как раз исключение из правил, он их читает. Он журналист-блогер и очень много знает.

– Интересный, наверное, тип. – Личность Алекса явно заинтриговала Мику.

– Очень, – согласился Антуан.

– Познакомишь?

– Конечно, – улыбнулся он, польщенный ее вниманием к брату.

– А почему ты не отвечал на телефон? – вдруг вспомнила она. – Я с одиннадцати часов набираю.

Антуан взял трубку со стола и глянул на экран. Три пропущенных звонка.

– Звук был выключен. – Антуан нажал кнопку громкости. – Я, когда работаю, всегда выключаю его.

– Я так и знала, что ты весь в делах. Ты ел?

Антуан задумчиво поправил очки.

– Еще не успел.

– И это я знала. Подай-ка пакет, – скомандовала она.

Антуан снял пакет с ручки инвалидного кресла и передал Микаэле.

– Жизнь – это не только работа, но еще и отдых. Чем больше отдыха, тем лучше, – важно сказала она и направилась на кухню, стягивая одной рукой свой черный пуловер. – Я суп приготовила. Куриный. Садись, будешь обедать, – она вытащила из пакета термос.

– Куриный? Я вроде не болен, – Антуан скривился как от зубной боли.

– Вот и побалуй себя. Для этого вовсе не нужно болеть. – Мика открутила крышку, и кухню заполнил аромат бульона со свежей зеленью.

– Ничего так пахнет, – смиренно сказал Антуан и сделал маленький глоток.

Суп оказался пресным, отдавал луком и куриным жиром. Антуан выдавил из себя улыбку и благодарный кивок.

– Я так и знала, что тебе понравится, – самоуверенно заявила Микаэла. – Готовка – это моя тема.

– А я думал, ты все-таки больше художник, – быстро глотая суп, сказал Антуан.

– Приготовление пищи и написание картин – два очень похожих вида искусства, каждое действие наполнено интенцией и страстью, – пафосно заговорила девушка. – Оба процесса требуют особой чувствительности к материалу, будь то овощи и специи или краски и холст, и оба способны преобразить обыденное в экстраординарное. Можешь спокойно съесть всё, – великодушно разрешила она.

– Все? – Антуан заглянул в темную глубь термоса, играющую отражением жидкости на зеркальных стенках. – Здесь слишком много, – запротестовал он, решительно отодвигая от себя термос и плотно закручивая крышку. – При всем восхищении, столько страсти в меня не влезет.

– Лузер, – Мика не скрывала разочарования.

– А ты не умеешь готовить.

– Точно лузер! – Лицо ее вспыхнуло злобой. – У тебя… – Она прищурилась, подыскивая слова. – У тебя даже девушка, которая не умеет готовить. – Щеки ее пылали.

– Ничего, справимся. Этот ее недостаток я как-нибудь переживу. – Антуан смотрел, как меняется выражение лица Микаэлы, и мучительно вспоминал то ускользающее нечто, которое вот-вот выплывет и прольёт свет на тайну слова «Дочь», выделенного им в дневнике.

Микаэла резко отвернулась и положила ладонь на широкий подоконник. Антуан подошел к ней сзади и нежно взял за плечи.

– Не сердись, – виновато сказал он. – Я действительно не был голоден.

Она не отвечала. Ее молчание действовало на Антуана угнетающе. Он заглянул ей в лицо и не поверил своим глазам. Уголки ее рта подпрыгивали, глаза искрились. Поймав его взгляд, она расхохоталась, звонко и беззаботно.

– Что, что? – недоумевал Антуан.

– Да ничего, – хохотала она. – Кроме того, что я действительно горе-повар.

Антуан облегченно выдохнул.

– Ты самый лучший повар, – ласково сказал он, целуя ее в висок. – По крайней мере, я лучше никого не знаю. – Смотри, – он ткнул пальцем в стекло, – видишь, вон твои окна. Вечерами они ярко горят, и я вижу тебя.

Она помолчала, поджав губы.

– Мой дом похож на четырёхъярусный сэндвич.

Антуан посмотрел на нижний этаж, где висела вывеска «Булочная», и согласился.

– Ну, а остальные этажи это что?

– На первом – масло. Семья Свантенсонов, они его просто обожают. На втором – копченая колбаса. Диксоны, похоже, только ее и едят. У Фоков – сыр.

– Они его любят? – Антуан удивился Микиным познаниям о вкусах соседей.

– Не знаю. Но они такие крысы, он у них точно найдется. И еще тетя говорила, что у них вся квартира пропахла плесенью.

Антуан отчетливо представил Фоков. И брезгливо дернул плечами.

– Ну и Эгершельды, – продолжала Мика. – У них только салатный лист. Они вегетарианцы.

– А как же мансарда? Там, наверное, тоже кто-то живет?

– Корнелл-младший, по прозвищу Кетчуп.

– Откуда такое прозвище? – Антуан недоумённо вскинул брови.

– По наследству. Когда-то здесь жили его родители. И папу его, из-за того, что он все время краснел, прозвали «Помидор». Из сына получился «Кетчуп».

Антуан прыснул.

– А вот я с соседями не знаком, хоть и живу здесь всю жизнь.

– Странно, вы ведь наверняка часто сталкиваетесь. Тебе никогда не хотелось узнать, кто эти люди?

Антуан вспомнил о Лексусе, невольно поморщился и отрезал:

– Нет. И вряд ли захочется.

– Интереснее наблюдать за ними из глазка, – многозначительно сказала Микаэла.

Антуан густо покраснел.

– Ты неправильно поняла. Есть здесь один ненормальный. Считает себя музыкантом и сочиняет разную муть. Но это еще полбеды. Хуже всего то, что он любит ночами исполнять это на весь дом. В эти минуты я готов его прибить.

– Соседолюбие из списка твоих достоинств вычеркнуто, – хихикнула Микаэла.

Антуан наклонил голову и вдохнул аромат её волос. От них пахло свежестью, как будто он опустил лицо в только что выпавший снег.

– Я сегодня поймал себя на мысли о Сигрид Йертен. –