Призрак Сомерсет-Парка - Б. Р. Майерс

– Не могу отделаться от мысли, что это я виноват. Если бы я знал, то сумел бы защитить ее от Уильяма. Нужно было приложить больше усилий и заслужить ее доверие.

Его чувство вины было почти осязаемым. Я, как никто другой, понимала, какой разрушительной силой оно обладает. Мне не было известно, когда доктор Барнаби намеревался ему признаться, но я решила, что мистеру Пембертону не стоит даже лишнего часа корить себя за то, в чем он не был замешан.

– Это совершенно не имело значения, – сказала я, – даже если бы вы объяснились ей в любви и бросились к ее ногам. Она любила другого. Они собирались тайно сбежать из Сомерсета.

– Вы уверены? – спросил он с отчетливым удивлением, но – как занимательно! – и с облегчением.

Я кивнула. Сначала хотела назвать имя возлюбленного Одры, но решила не добавлять мистеру Пембертону страданий.

– Интересно, узнал ли Уильям, – задумался он. – Тот вполне мог разозлиться и убить ее.

– Возможно, – согласилась я.

Он вздохнул, покачав головой. Хозяин Сомерсета казался озадаченным, но уже не придавленным прежней ношей. Я была рада дать ему эту передышку.

– Благодарю, – сказал он. – Это много для меня значит.

– Вас не огорчило, что она любила другого?

– Наше соглашение касалось лишь вопроса финансов. Любые чувства, что могли возникнуть в подобном союзе, расцветали бы медленно и, полагаю, были бы вполне сердечными. – Он помедлил и посмотрел на меня. – Но это не истинная любовь. Я начинаю понимать, почему она на многое готова была пойти ради такой любви.

Под его взглядом я не в силах была пошевелиться. Все мысли будто исчезли. Я не могла подобрать слов. Что я знала об истинной любви? Я понимала, чего хотят мужчины, захаживающие к мисс Крейн, но эту жажду легко утолить. Подойдет любая девушка.

Но мистер Пембертон смотрел иначе. В его взгляде таилось обещание. Обещание, что приводило в трепет и печалило, поскольку я понимала – ничего подобного я не заслуживаю. Но признаться ему в том не могла.

Я ответила:

– Моя мать всегда говорила, что любовь сулит лишь разбитое сердце.

Он немного подумал над этим. Потом спросил:

– Вам хочется начать новую жизнь?

В груди вдруг разверзлась дыра, совершенно непонятно почему. Мне хотелось повернуть время вспять, спросить, что он думает о любви. Вероятно, замешательство отразилось у меня на лице.

– Я решил, это сделает вас счастливой. Вы могли бы оказаться в Париже уже через пару дней. Как раз к вашему дню рождения. – Вид у него сделался застенчивый, и он пояснил: – Это было в полицейском досье.

В затылок повеяло ледяным дыханием моря. Мой девятнадцатый день рождения – тот, что мне не суждено отпраздновать.

– Да, – согласилась я, но о Париже думала в последнюю очередь. Ощущение, будто я никогда не покину Сомерсет-Парк, все ширилось у меня в душе.

Мистер Пембертон склонил голову, возможно, догадавшись, что я не слишком уверена.

– Вы передумали?

– Нет, – покачала я головой. – Я обвиню Уильяма и Флору в смерти Одры. Мы с вами оба видели, что она едва не сломалась под давлением. – Впервые я буду проводить спиритический сеанс с настоящим призраком. Но как бы то ни было, на него полагаться нельзя. – Я подготовлю все обычные приемы и трюки.

И, точно отзываясь на мои слова, дверь черного хода распахнулась и впустила порыв соленого воздуха, принесенного незримой силой.

Глава 52

– Когда все рассядутся по местам, я достану свечи, а перед Флорой и Уильямом поставлю особенные. Они погаснут первыми. – Я скорчилась под круглым столом в библиотеке, проверяя, на нужном ли месте закреплена тонкая деревяшка.

– Как это работает? – спросил мистер Пембертон. В поле моего зрения попадали его туфли, что расхаживали вокруг стола. Потом он тоже присел на корточки, и я увидела голубые глаза. – Вы обещали поделиться со мной профессиональными секретами.

Он протянул руку, помогая мне выбраться и встать. Пальцем я задела его золотой перстень. На сей раз я не потрудилась спрятать улыбку. Лучше насладиться теми крохами времени, что нам остались. Я уже неплохо изучила прямолинейный характер мистера Пембертона – если бы он был намерен развивать наши отношения, то так бы и сказал, а не упоминал без конца мой будущий отъезд.

– Фитили я обрезала, – продолжила я, разглаживая складки на платье. Наряд я выбрала простой, ведь Флора мне больше не помогала. – Они разной длины, так что я решаю, которая свеча погаснет первой.

Мистер Пембертон взял одну из них и поднес к свету.

– Это поражает воображение, – сказал он.

Он запрокинул голову, и мне стало хорошо видно шрам у него на подбородке. Я буду скучать по этой отметине. Дверь была затворена, но из-за нее эхом доносился шум – слуги готовились к сегодняшнему приему.

Я зевнула, прикрыв рот ладонью. Всю ночь я представляла, как Флора входит ко мне в комнату, пряча за спиной нож.

– Поддерживаю, мисс Тиммонс, – отозвался мистер Пембертон, тоже борясь с зевотой. Глаза у него покраснели, что говорило о нехватке сна. Прошлой ночью он снова охранял меня у дверей моей спальни.

Я открыла Книгу духов на странице для посланий и написала отточенным почерком «Уильям», а затем «Флора». Я поколебалась, чувствуя себя немного виноватой. Саттерли стоило засадить в тюрьму, с этим я была согласна, но Флора казалась мне скорее невольной сообщницей.

Maman назвала бы меня дурищей.

– Вот ключ, заприте дверь, когда закончите. – Мистер Пембертон положил его на стол, но даже не пошевелился, чтобы уйти. – И еще кое-что, мисс Тиммонс. – Он вытащил из кармана жилета маленькую бархатную коробочку и протянул ее мне. – Я хотел заранее преподнести вам подарок на день рождения.

– О… – Стараясь сдержать дрожь в руках, я открыла коробочку. В ней лежала брошь с камеей в серебряной оправе. Кончиками пальцев я погладила силуэт, вырезанный в слоновой кости.

– Она принадлежала моей матери. Не знаю, носят ли парижские дамы подобные украшения, просто хотел, чтобы у вас что-то осталось на память обо мне – вернее, о Сомерсет-Парке, конечно. Возможно, вы будете надевать ее по каким-то особым случаям или просто оставите в футляре. Вам решать.

– В футляре я ее не оставлю, – отозвалась я, все еще разглядывая изящный профиль.

Мы склонились над брошью, не смея посмотреть друг на друга.

Он сказал:

– Вы говорили, будто примерили диадему, чтобы понять, каково это – быть красивой. Поверьте, для этого вам не нужна диадема. Вам просто нужно увидеть себя такой,