Игра в кости - Камилла Лэкберг

– Я тебя узнала, – Наташа показала на Винсента, чьи костюмные брюки и белая рубашка смотрелись здесь, мягко говоря, странно.

На рубашке уже были грязные пятна. А дым от костра как будто притягивался к белой ткани, согласно неписаным законам физики.

– Откуда тебе его знать? – фыркнул Чель. – Ты не вращаешься в хорошем обществе. – И, пристально вглядевшись в менталиста, добавил: – Да, это он на афишах.

Все посмотрели на Винсента и замолчали. Вивиан сложила ладони перед грудью.

– Да! Теперь и я вспомнила. Это он устраивает такие… шоу, да?

– Ваш покорный слуга, – смущенно улыбнулся Винсент.

Чель снова фыркнул:

– Что здесь делает знаменитость?

– Иногда я помогаю полиции вести расследования, – объяснил Винсент. – Как сейчас, например.

– Кости, – догадался У.П. – Вы уверены, что это не связано с Пальме? Правительство ведет нечестную игру. Слишком много так называемых несчастных случаев и даже откровенных убийств, и все ради того, чтобы правда не вышла наружу. Так что действительно произошло 28 февраля 1986 года в 23:21?

– Все склоняются к тому, что его действительно убил Кристер Петтерсон, – перебил У.П. Винсент.

Мина толкнула менталиста в бок. Сейчас затевать дискуссию об убийстве Пальме – последнее дело.

– Нам нужна ваша помощь, – сказала она. – Кажется, убийца как-то связан с туннелями… Никто не говорит, что он один из вас. И мы хотели бы знать больше о человеке, которого называют Королем.

– Потому что я король, я король в ба-аре… – запел Юнни, и Наташа радостно захихикала.

– Ты едва родился, когда Король умер, – сказала она.

Вивиан строго посмотрела на Наташу и подбросила дров в огонь. Она как будто обдумывала, что можно сказать, и стоит ли говорить вообще. Винсент и Мина ее не торопили.

Мина не рассчитывала на многое. Вопрос был, сохранилась ли здесь хоть какая-то память о Короле.

– Я знала его, – начала Вивиан. – И У.П. знал. И да, Ток-Том, конечно, тоже.

Мина выпрямилась на картоне. Что-то шустрое, не такое большое, как крыса, мелькнуло на краю освещенного участка земли, и она едва сдержалась, чтобы не закричать. Больше всего сейчас Мина боялась разрушить то хрупкое доверие с их стороны, которого с таким трудом добилась.

– Вы знали его? – осторожно повторила она.

Юнни продолжал напевать Магнуса Угглу, а Наташа с нескрываемым любопытством наблюдала за Винсентом.

– Кем он был? – спросила Мина.

У.П. наморщил лоб, как будто не понял вопроса:

– Король был… Королем. Что ты имеешь в виду?

– Разве у него не было имени и фамилии? Ты не знаешь, как его звали?

Винсент моргнул на дым, который как будто так и норовил слиться с его белой рубашкой в одно целое.

– У нас не было фамилий, – ответил У.П. – Это была идея Короля – оставить их наверху. Вивиан, Ток-Том, Ласточка, Нож, Росомаха и Укус. Все, кроме меня и Вивиан, теперь мертвы.

– И вы совсем не знаете, кем он был и откуда взялся? – Винсент прокашлялся.

– Нет, – покачал головой У.П. – Или ты не слышишь, что я говорю? Мы оставили себя наверху.

– Каким он был? – тихо повторила Мина.

Краем глаза она следила за лицом менталиста. Тот был весь внимание.

– О, Король был грозен. – В голосе У.П. слышались восхищение и печаль. – Он всегда знал, что делать. И он знал все. Прежде всего историю. Войны, замки, принцы, принцессы, Швеция, Китай, Америка – вы могли бы спросить его о чем угодно и получили бы ответ. Король был радостен. Всегда, кроме тех дней, когда…

– Каких дней? – Винсента как будто совсем не беспокоило состояние его рубашки. Между тем как теперь не только ее, но и его лицо покрывал толстый слой сажи.

– Никто не стра-ашен мне. Я король, король ба-а-а-ра… – снова запел Юнни.

Мине эта песня напомнила поздние вечера в баре до встречи с Никласом. Никлас, черт… она должна искать его, а не болтать с психами о том, чего они не помнят.

– Иногда Король бывал… – начала Вивиан и запнулась, подыскивая подходящее слово, – недоволен. И исчезал, потому что не хотел причинять нам беспокойство. Я не знаю куда… Но потом он возвращался, снова радостный. Мы все помогали ему заботиться о Принце.

– Принце? – переспросила Мина.

Винсент открыл было рот, как будто чтобы что-то сказать, но она предупреждающе подняла палец. Принц – новое лицо в истории, и о нем нужно разузнать как можно больше.

– Кто был Принц? – Мина посмотрела на Вивиан.

У.П. хмыкнул и закатил глаза. Наташа и Юнни рассмеялись, но смолкли под пристальным взглядом Вивиан.

– Кто был Принц? – повторил У.П. – Принц – это сын Короля, чтоб вы знали.

Он усмехнулся очевидно глупому вопросу.

– То есть у Короля был сын? – тихо сказала Мина. – Ты это имел в виду? Мальчик? Сколько лет?

У.П. снова наморщил лоб. Вивиан было заговорила, но он шикнул на нее, заставив замолчать.

– Сейчас подсчитаю, – кивнул У.П., лицо которого отражало настолько мучительную работу мысли, что Винсент решил помочь.

– Какого роста был Принц? – спросил он.

Лицо У.П. просветлело. Он показал на участок стены в туннеле.

– Вон там ты можешь это увидеть.

Мина быстро поднялась и посветила фонариком на исписанную стену. Там, на деревянных планках, едва проступали зарубки, какими обычно отмечают рост ребенка. Когда Мина встала рядом, верхняя оказалась на уровне ее груди. Рост Мины 165 сантиметров. Значит, мальчик был 130–140, рост восьми-девятилетнего ребенка.

– В прошлый раз ты сказал, что Король не хотел умирать, но Тьма в конце концов взяла верх. Как он умер и что после этого случилось с Принцем?

Вивиан подумала пару секунд, прежде чем ответить:

– Принц поднялся наверх. Так хотел Король. Маленькому ребенку не место в туннелях. Вот все, что я знаю. Это было давно. Больше мы его не видели.

Все замолчали, слушая потрескивание огня. А Мина не могла избавиться от мыслей о ребенке, который жил в подземельях.

Адам отступил на шаг, чтобы полюбоваться тем, что нарисовал Акаи. Или распылил, если у них это так называется.

Его удивило, что они примерно одного возраста. В понимании Адама, такими вещами занимались только подростки. С другой стороны, то, что делал Акаи, не имело ничего общего с агрессивной подростковой мазней, не преследующей никакой другой цели, кроме порчи общественной собственности.

Когда Адам стоял близко к стене, видел лишь беспорядочные оранжевые полосы, явно нарисованные при помощи трафарета. Если это и было похоже на искусство, то в высшей степени абстрактное. Однако стоило отойти на несколько метров, как возникал