Ласточкин крик - Ахмет Умит

– То есть? Это не его видео?

– Похоже, так. Айтишники говорят, что файлы подгрузили к нему на компьютер два дня назад. А учитывая, что последние три дня Кансу дома не было…

– Ну а фото?

– Скорее всего, их тоже позже подкинули.

Что-то меня во всем этом смущало.

– Но тот, кто подкидывал, тоже должен был попасть в камеры наблюдения. Однако, кроме бородатого ряженого, там никого не было.

Зейнеп согласилась:

– Да, это так. Но есть еще вероятность, что записи с камер стерли.

– Тогда это могли сделать только охранники! За безопасность жилого комплекса отвечает фирма Альпера. Надо ему позвонить, поговорить с ним. Он обещал нам всяческое содействие.

Но Зейнеп думала о другом:

– Не могу понять, господин комиссар, зачем это? Зачем подкидывать фотографии и видео?

Я озвучил первую пришедшую в голову версию:

– Может быть, показать, что он тоже был педофилом? Или, наоборот, с какой-то целью очернить его? Кансу Сармашик выпадает из общего ряда. На Акифа Сойкырана и Ферита Сельджима в полиции были заведены дела, а Кансу у нас никак не проходил. Его партнер Хаяти хоть и говорил, что Кансу любитель молодых девушек, но настаивал, что с нимфетками он не сближался.

– А вдруг он скрывал свои увлечения? Такое ведь не выставляют напоказ.

– Мог, конечно, но пока у нас нет ничего, что бы подтверждало это предположение.

Покрутив чашку, я спросил:

– Наши айтишники смогли установить, откуда был отправлен вирус?

Зейнеп спрятала глаза.

– Тут тупик, господин комиссар. Он был отправлен с подставного адреса, из интернет-кафе. Но ребята продолжают разбираться. Спасибо им огромное, я вчера уже поздно вечером к ним ворвалась, но они упрямиться не стали, поработали в ночную смену. Может, они еще что-то нащупают.

Внутренний голос подсказывал мне, что последняя жертва с педофилией связана не была. Но, очевидно, в каких-то темных делишках Кансу был замешан. Возможно, это как-то связано со ставками и с тем обществом, в котором он вращался. А может, и с трансплантацией органов, он же хирург…

Зейнеп неправильно поняла мое молчание.

– Простите, что все так медленно развивается…

Я ободряюще улыбнулся.

– Все в порядке, так обычно и бывает. Думаю, в самое ближайшее время мы наткнемся на что-то существенное.

Она непонимающе посмотрела на меня.

– Да, моя дорогая. Опыт подсказывает мне, что очень скоро мы со всем этим разберемся.

Карие глаза радостно просияли, а я, чувствуя себя злобным стариком, добавил порцию яда:

– Погоди радоваться. Даже если картинка проясняется, я по-прежнему не понимаю, как нам установить личность убийцы. Или убийц. Нам важно понять мотив. Как только мы поймем, зачем он или они все это делают, станет гораздо проще. Думаю, убийство Кансу Сармашика подскажет нам их цели. Вот смотри…

Меня прервал звонок стационарного телефона. Я снял трубку. Дежурный предупредил, что ко мне пришли Джемаль с Сатылмышем. Я распорядился пропустить их и снова обратился к Зейнеп:

– Вчера вечером у меня получилось обнаружить кое-что интересное. Когда придет Али, сядем вместе, и я вам все расскажу. Сейчас мне надо поговорить, а ты пока займись папкой по Слепому Коту, которую нам дал Альпер. Запрись у себя в комнате и изучай с лупой. Очень прошу, не пропусти ни строчки. Зекаи явно накопал что-то важное, иначе бы его не убили.

– Так точно, господин главный комиссар, – отрапортовала девушка.

Через несколько минут появились Мосье Джемаль и Краснолицый. Мосье чувствовал себя в полицейском участке почти что как дома, а вот у Сатылмыша на лице отражалось: «Всемогущий Аллах, что я тут забыл?»

– Присаживайтесь, будете моими гостями, – дружелюбно предложил я.

– Лучше бы мы в городе встретились, – недовольно произнес Краснолицый. – Позавтракали бы вместе.

– Как-нибудь в другой раз, а сейчас нам нужно заняться опознанием, – перешел я к делу.

Краснолицый на секунду застыл.

– Вы что, хотите, чтобы я Кансу опознал? Нет уж, увольте, я в морг не пойду, очень трупов боюсь.

Я не сдержался и рассмеялся.

– Да что вы, Сатылмыш, успокойтесь. Не буду я вам никаких мертвяков показывать. Наоборот, женщину одну покажу. И очень красивую.

– Женщину? – не понял он.

– Ну ту, которая приходила в массажный салон, – напомнил я.

Он задумался.

– А, так это та, которая на Кансу набросилась с проклятиями?

– Та или не та, не знаю. И как раз с этой целью планирую вам показать. Сможете опознать?

Он с облегчением выдохнул.

– Ух, комиссар, так бы сразу и сказали…

Мосье, прятавший улыбку под усами, иронично уточнил:

– На баб у тебя глаз наметан, не дрейфь.

Сатылмыш заерзал на стуле.

– Вам бы все посмеяться, Джемаль-аби, а вдруг я ошибусь. Хотя я не такой уж и старый, чтобы людей перестать узнавать!

47

Потом они как в воздухе растворились

Айбер стояла в одном ряду с четырьмя сотрудницами нашего участка. Мы попросили их надеть такую же, как у сирийки, темную одежду и повязать на голову черный платок. Сама она выглядела ужасно – сказывалась проведенная в камере ночь, но даже после этого ее красота не поблекла, и наши женщины ей явно проигрывали. В принципе, можно было показать Сатылмышу одну Айбер, но я решил провести стандартное опознание. И поступил правильно, потому что Сатылмыш, сидя со мной и Мюниром по ту сторону зеркального стекла, сначала никого выбрать не смог. Присмотревшись к первой женщине, он произнес: «Вроде она». Но тут же замотал головой: «Нет, я перепутал». Про вторую он сразу сказал: «Не эта». Третьей была Айбер. Краснолицый посмотрел на нее, прищурившись, но ничего не сказал, только поджал губы. Четвертую он тоже категорически отмел: «Эта слишком высокая. Та, что заходила в салон, была среднего роста». На пятой женщине он тоже задержался взглядом, но промолчал. Снова перевел взгляд на Айбер и спросил:

– Не она, нет?

– Попросить подойти поближе?

Он покивал:

– Почему нет, господин главный комиссар.

Я наклонился к микрофону:

– Айбер-ханым, сделайте, пожалуйста, два шага вперед.

Она заволновалась, но сделала так, как было сказано. Теперь свет падал прямо на нее, и лицо хорошо было видно. Сатылмыш разглядывал ее, как ювелир изучает бриллиант. Он встал, подошел поближе и в конце концов почти уперся носом в стекло. И снова не смог прийти к окончательному выводу.

– Может, и она, – произнес он неуверенно. – Но я ее не так долго видел. Женщина прооралась, мы ее выставили, и она свалила. – Сатылмыш снова прищурился, вглядываясь в Айбер. – Честное слово, комиссар, из всех вот эта больше всего похожа. По крайней