Три цвета надежды - Юлия Олеговна Чеснокова

а её настоящая семья в набат не бьёт о пропаже. Под давлением неизвестного для Ёнгука мужчины, им пришлось быстрее ретироваться. Вернее, он бы ушел и сам, а вот Джина пришлось выдавить из номера. — Что ты устраиваешь? — зашептал неслышно для адвоката брат Джина, отведя его в сторону, к стене в коридоре.

— Это ты сделал… — прошипел Джин.

— Кажется, я спас ваши задницы, имел бы совесть и поблагодарил.

— Каким образом?

— Я сказал Дами, что из-за неё вас всех могут порешить. Она же не знала, как продвигаются переговоры, и подумала, что вся склока из-за вашего венчания. Намек, что всё будет улажено, если она вернётся к брату, пришелся впору. Она предпочла быть послушной сестрой, а не виновницей перестрелок. Я сообщил об этом Джиёну, и он решил то, что решил.

— Куда она направилась? — схватил его за отворот пиджака Джин. Хоть и старший, но брат всегда был слабее него, поэтому не дернулся, решив переждать этот эмоциональный взрыв.

— Понятия не имею. — Отпихнув от себя брата, стоматолог развернулся и бросил на ходу Гуку:

— Я в аэропорт.

— Не дури, где ты её найдешь? — попытался остановить его адвокат, а когда поймал и притянул к себе, то шепнул на ухо: — У нас в «Венеции» и Макао есть люди, они скажут, если видели, куда она подевалась. — Хотя Гук тут же вспомнил о признании Джиёна, что он знает каждый закуток этой огромной гостиницы, и, стало быть, мог вывести сестру так незаметно, что никто не сумел бы это увидеть. Замерев, обдумывая, чувствуя, как внутри нарастает пустота, непреодолимая, горькая, Джин сжал кулаки и обернулся к брату. Нарисовав на лице улыбку, он промолвил с сарказмом:

— Благодарю, Дэсон. Спасибо.

6

Окутанная полуночью детская площадка и обычный, типовой двор, освещенный по периметру несколькими фонарями, затемненными зацветающими деревьями. Ничего примечательного в этом виде, но он непривычный, новый. Хана отступила от окна, перестав разглядывать всё за ним, и поправила легкий светлый тюль. Сейчас, когда Джей-Хоуп уехал, ей стало совестно, что она всё-таки согласилась на его уговоры и перебралась в благоустроенную двухкомнатную квартиру, меблированную, содержащую признаки недавнишнего ремонта. Не стоило. Стыдно было. Особенно представить, что придётся как-нибудь объяснить родителям, что она содержанка… И пусть Хоуп пытался её убедить, что она его девушка, и это в порядке вещей — оплачивать возлюбленную, но ей было некомфортно. Хоть бы отец и мать не нагрянули с внезапным визитом! Вроде не должны, они никогда не навещали её в общежитии без предупреждения, а теперь они её там и не найдут. Но сказать-то им надо. С матерью отношения вообще были доверительными, и скрыть то, что случилось как-то неправильно.

Хана почти не поспала на новом месте, несмотря на то, что в кои-то веки царила тишина, никто не хлопал дверью, никто не вторгался среди ночи, не скрипел обувью по полу, не шуршал снимаемой одеждой, не нарушал дрёму шепотом и хихиканьем. Похоже, все те звуки вошли в привычку за годы студенчества, и придётся учиться засыпать без них. Под окнами этой квартиры даже кошки не кричали и не шуршали бессовестно по тротуару дворники, достав с утра пораньше свои метлы (или дело в более высоком, чем в общежитии, этаже и звукоизоляции?). На лекции пришлось идти не выспавшейся, а на вечернюю смену в кафе уставшей до предела. Хоуп обещал вернуться быстро, и неумолимый ход времени приближал ту встречу, в которую нужно будет себя как-то вести с ним. Со всем этим переездом межличностные отношения переводились на бытовую суету, перевоз вещей и обсуждение насущных вопросов, но когда парень вернётся, то им придётся быть вместе. От первого раза… той ночи, в голове остался сумбур. Хане казалось, что она толком и не запомнила ничего, насколько эмоции поглотили её разум на пару дней. Но когда переживания, волнение и впечатления стали откатывать морским отливом, то картинка постепенно восстановилась с большей точностью. У неё был секс. Секс! Господи. Да при том с молодым человеком, о котором она мечтала. И он даже пьяным был восхитительным. Сколько раз она видела выпивших мужчин, становящихся тошнотворными в состоянии опьянения! Хамы, бранящиеся, распускающие руки, грубые и не соображающие, теряющие адекватность, мямлящие какую-нибудь абракадабру, плетущие нетрезвую философию своими разжиженными от алкоголя мозгами. Но Хоуп не был, как они. Его руки не потеряли уверенности, его губы знали своё дело, а в глазах, едва это стало возможным, заиграл разум. Создавалось впечатление, что он из тех людей, чья дисциплина доведена до такого автоматизма, что он и без сознания сможет верно функционировать. И он не бубнил ничего лишнего, что совсем уж несвойственно налакавшимся типам, которых она знавала раньше, приобретя богатый опыт на поприще официантства.

Вторая ночь далась немногим легче, но из квартиры так и тянуло уйти побыстрее. Уединение и одиночество в ней угнетали. Непривычно без кого-либо рядом, в покое и молчании слишком ярко прорисовывается то, к чему можно прийти, став невестой или женой богача — отторжение от общества. Эти миллионеры — они ведь всегда держатся в стороне от всего, у них узкий круг знакомых, мало друзей и близких, они огораживают себя непроницаемой стеной из денег и живут за ней. Почему-то у Ханы богатство издавна ассоциировалось с одиночеством, с золотой клеткой. Хоуп был не похож на того, кто станет принуждать к чему-то или запрещать общаться с прежними подругами, но его семья — как она посмотрит на бедную замухрышку, которой совсем не место среди них? Нет, их отношения обречены.

С этими мыслями Хана прибежала снова на работу, наспех переодевшись в рабочую форму, повязав передник и начав обслуживать клиентов, которых, как бывает сразу после открытия, не виднелось в большом количестве. Рассчитав второй за день столик, девушка увидела своего знакомого — Юнги, не спеша бредущего по направлению к кафе. Встретившись с ней взглядом, он улыбнулся и уселся на тот стул, который выбирал чаще всего.

— Возьмёшь клиентов, если кто-нибудь придёт? — попросила она у своей напарницы и, получив кивок, подошла к парню. Он выдвинул соседний стул и пригласил присоединиться к нему. Смелее, чем в прошлый раз, Хана приняла приглашение. — Привет, как у тебя дела? — осведомилась она, начав разговор.

— Да ничего, хорошо даже, можно сказать, — Шуга запланировал отбытие с Чимином на завтра в горячую точку, где нужно было присутствие как можно большего количества их банды, и вечером ему нужно будет на время попрощаться с Джинни, каким-то образом объяснив ей «командировку». Кроме этого ничего не омрачало его жизни. Любимая