ТТ, или Трудный труп - Иоанна Хмелевская

— Да я же вовсе не против её увлечений! — горячо заговорил Бартек. — Хоть и считаю их блажью, но совсем не возражаю, пусть себе играет в казино. И на бега ходит. Её дело. Я тоже иногда не против поиграть в покер или бридж. Но посуди сама: с одной стороны у неё работа, с другой — азарт. А мне иногда бы хотелось быть для неё самым важным. Не скажу — всегда, но хоть иногда-то! Как думаешь, такое возможно?

Уж я-то знала — очень даже возможно. Вспомнила себя в возрасте Марты, вспомнила безумно любимого мужчину. Вот даже и сейчас, как только вспомнила, аж мороз пошёл по коже. Ах, каких потрясающих дерби я из-за него лишилась…

— Ещё как возможно! — твёрдо заявила я, находя, однако, излишним знакомить Бартека с генезисом такой уверенности. — Она любит тебя. По-настоящему. И в то же время сомневается. И тоже на полном серьёзе. Знаешь, бывают такие обстоятельства… такие моменты… когда нужно и уступить, понять любимого, и тогда он станет ещё сильнее тебя любить.

— Так я же совсем не уверен, что она меня любит.

— Ну и дурак! — раздражённо заорала я. — Она хочет, чтобы у вас были дети! Это до тебя доходит?

Бартек вздрогнул от моего крика и задал глупый вопрос:

— И много?

— Чего много?

— Ну, детей же…

Теперь и он меня ошарашил. Уж не переборщила ли я со своей агитацией? В конце концов, Марта не уполномочила меня передавать такие вещи Бартеку, мало ли о чем мы с ней между собой говорили. Это совсем другое дело. Надо соблюдать меру. И я осторожно ответила:

— Полагаю, как минимум двое. И если ты проболтаешься Марте, что я тебе об этом сказала, мне придётся убить тебя. Да и её тоже, не хочу оставлять свидетелей моей нелояльности. И как ты понимаешь, меня до конца жизни будут мучить угрызения совести.

Бартек молчал, переваривая мои откровения. Потом все же поинтересовался:

— Так ты уверена?

— В чем?

— Да в детях же!

— Уверена, а что? Ты не любишь детей?

— Да нет, люблю. Очень люблю, но как-то не думал об этом. Иоанна, мне бы хотелось, чтобы ты знала — ты мне очень помогла.

Загудел домофон, и этим закончился наш откровенный разговор.

Явился мой литагент. Я встретила его сообщением, что у нас мало времени. С минуты на минуту соберётся народ и начнётся столпотворение. Литагент же расцвёл при виде Бартека и заявил, что главное для нас сегодня — именно с ним оформить авторские права на рисунки. Поскольку я в этом ничего не понимаю, безропотно согласилась, и в результате черновик к договору мы составили ещё до того, как опять кто-то задомофонил.

Мартуся бросилась мне на шею, как только я распахнула дверь.

— Все! Немедленно садись за сценарий! Нам подписали смету! Ящера Збиня черти утащили-таки с концами! Он звонил откуда-то и заявил о своей отставке. Принято! Подписано! Работаем! Где твоё шампанское?

Мой литагент работать всегда готов. Поскольку я ни во что не вмешивалась, договоры были составлены с рекордной скоростью. Затем одному из сопровождавших Марту сотрудников, не менее двух метров ростом, я велела достать из шкафчика бокалы для шампанского. Мне для этого приходилось всегда вставать на табурет. Бутылку я сунула Бартеку в руки. Подумав, сразу сунула и вторую. И понемногу мне все становилось до лампочки, ведь теперь предстояло думать лишь о сценарии, игнорируя сопутствующие обстоятельства.

Никто не поверит, что в Польше можно напоить допьяна семерых тремя бутылками шампанского. Мы оставались трезвыми как свиньи и в то же время сумели адекватно включиться в Мартусину эйфорию. Ещё бы, появились реальные шансы осуществить наконец давно задуманные планы, приступить к съёмкам трех первых серий. Вспомнив об этих сериях, взглянула на Бартека, и он показался мне каким-то бледненьким. Может, потому, что эти первые серии были нами давно написаны и требовалось немедленно начинать постановочные работы. Наверняка теперь у Марты высвободится много времени для казино…