Искатель, 1998 №6 - Сергей Трубин

силу своего не слишком контактного характера общественную деятельность проигнорировал и ушел с головой в науку. Со временем защитил кандидатскую. Все складывалось весьма удачно… до привнесения в жизнь советских людей новых веяний. Нет, поначалу-то он, Баранов, тоже возжаждал крутых перемен! 20 августа 91-го не выдержал бесцельного сидения дома у экрана телевизора, по которому гнали оперную классику, перемежаемую откровенной туфтой в виде непонятных сообщений; рванул, несмотря на протесты жены, к Белому дому. Да так там и остался до «полной победы демократии».

Отрезвление пришло позже. «Либеральный монетаризм» пожрал их с Аней сбережения, лишил жену работы по специальности. Самое главное — вдребезги разбил устоявшиеся представления супруги о стране и ее, Ани, месте в обществе. Сердце жены, и так отягощенное ишемией, не выдержало. Кузьма Леонидович остался один и теперь вкушал в полную силу последствия того, за что так ратовал во времена поздней перестройки. Иногда ловил себя на мысли, что… завидует Ане. Жизненный тонус поддерживали в нем лишь два фактора — Катюха и «Бакалавр». «Бакалавр», которого его хотят лишить…

Что же касается Пинегина, то Петр Григорьевич без особых эмоций встретил август 91-го, спокойно порвал и выкинул в мусорник партбилет, вполне толерантно вписался в реформируемую медицину, продолжая работать в родной поликлинике. Получал какой-то процент от сдачи части ее помещений коммерческим структурам, где-то кого-то иногда консультировал и на жизнь не сетовал, хотя и звезд с неба не хватал. Вот, похоже, теперь решил хватануть. Зелененьких таких, хрустящих звездочек. И через кого — через одного из своих искренних друзей!.. Хотя припри его Баранов сейчас серьезно к стенке — наверняка начнет уверять, что хотел для него, Кузьмы, лишь добра: валяются ли двенадцать тысяч на дороге! Не допер, рыночная душа, мать его, что остались еще люди со светлыми помыслами и более высокими, нежели деньги, мотивами к труду!..

Итак, «Бакалавр» и Катюха… Катюха?..

Кузьма Леонидович очнулся от размышлений и обнаружил себя на кухне, позвякивающим сковородками в попытках приготовить ужин.

А где же Катюха?! На улице стемнело. Баранов взглянул на будильник, стоявший на подоконнике: девять тридцать вечера. Внучка всегда возвращалась не позже восьми! Заигралась с подругами и забыла позвонить? Но этого раньше не случалось — с дедом у нее была твердая договоренность!

Кузьма Леонидович оставил сковородки с кастрюльками и кинулся к телефону. Из одноклассниц, оставшихся на июнь в городе и живших неподалеку, он застал дома лишь Иришку Светлову. Та подтвердила, что сегодня виделась с Катей и играла с ней в компьютерные игры в павильоне напротив школы. И, к ужасу Баранова, добавила, что Катя ушла домой… два часа назад!

Кузьма Леонидович бегом направился в соседний подъезд, в котором на последнем этаже жила еще одна Катина подружка — без телефона. Но Маша, за спиной которой орал включенный на полную катушку телевизор, озадаченно покачала головой, сообщив, что не встречалась с Катериной уже несколько дней.

Рухнула последняя надежда!

Баранов, совершенно раздавленный, приплелся домой, чувствуя, что против него ополчился весь мир. За что, за какие грехи?!

Катюха… Катька… Катенька! Ну где же ты, солнышко?! Неужто и тебя, птаху, не пощадили гнусные веяния нашего времени?..

Кузьма Леонидович сидел на стуле, вперив загнанный, полный тревоги взор в телефонный аппарат. «Ну давай же, звони! Сообщи что-нибудь определенное!» Баранову казалось, что, несмотря на стрессовую ситуацию, он и здесь сможет мобилизовать свои способности индуктора. «Давай, мать твою так!..»

И телефон зазвонил. Кузьма Леонидович схватил трубку.

— Слушаю!

— Але, Кузя? — вкрадчиво спросил Пинегин. — Старик, я хотел тебе все объяснить…

— Да… пошел ты! — рявкнул Баранов. — Рыночник долбаный!

И бросил трубку. Телефон зазвонил вновь.

— Я же указал тебе адрес! — закричал, подняв трубку, Кузьма Леонидович. — Или повторить?..

— Увольте, милейший господин Баранов, мне вы никакого адреса не указывали! — спокойно и чуть насмешливо произнес знакомый голос.

Аркадий Семенович!

— Более того, я полагаю, вы хорошо подумали относительно нашего предложения. Разве нет?

— Она… — Баранов пытался унять сердце, готовое выпрыгнуть из грудной клетки, но это удавалось с трудом. — Она… у вас?

— Конечно. Минутку!

— Дедуль!.. — голос дельца от медицины сменил родной Катюхин голосок. Но какой жалобный! — Дедуль, приезжай, а?..

— Катя! Катенька!.. Как ты себя… Тебя… не обижают?

— Нет! Ты приезжай, а?.. Мне… страшно.

— Где ты находишься, Катенька?

— Она этого не знает, Кузьма Леонидович, — трубка перекочевала к основному абоненту. — Могли бы и сообразить — взрослый ведь человек. Жду вашего ответа.

— Я… я не смогу работать с вами.

— Не удивили, — хмыкнула трубка. — А по второму варианту?

— Верните Катерину. Сейчас же! Тогда будет разговор.

— Вы не в том положении, чтобы ставить условия. Сначала согласие. Ну?

Баранов понял, что проиграл. Да и какой, к черту, из него игрок?! И как играть с шулерами, к тому же не зная правил этой самой игры? Не зная правил, не имея «крыши», будучи беззащитным, словно кролик перед удавом?.. Была, правда, мысль зайти к начальнику первого отдела — все-таки он связан с Лубянкой, а это посерьезнее, чем милиция. Но после разговора со старлеем угро подумалось, что аргументы его покажутся дикими любым «силовикам», и не захотелось снова испытывать судьбу, чувствовать себя полным кретином. Однако это было до похищения Катюхи!.. Может быть, сейчас? Так… Взять еще минут тридцать на раздумье… Позвонить дежурному по институту, попросить домашний телефон начальника первого отдела… Связаться с ним и объяснить суть вопроса… Он, видимо, свяжется с каким-то специальным подразделением… Те наметят план операции… Боже, сколько же пройдет времени? И дозвонится ли он, собственно, до институтского режимника? Лето, дача… Мало ли где шеф первого отдела может находиться сейчас!.. А может, самому махнуть на Лубянку? «Прием граждан круглосуточно»… Бывало, они с коллегами хохмили над известной вывеской: вход, мол, круглосуточно, а насчет выхода поглядим… Ну и что это даст? Потерю времени — точно. Ведь главное, чтобы Катюха не осталась в лапах этих негодяев на ночь! Все будет зависеть от его быстроты и убедительности. Может, попробуем?..

— О чем задумались, Кузьма Леонидович? Все предельно ясно, дорогой вы мой. Вы нам прибор, мы вам — внучку и баксы. И глупостей, пожалуйста, больше не делайте!

— Хорошо… Прошу дать мне еще… хотя бы полтора часа на раздумье. Очень прошу! Я обдумаю все — и по первому варианту тоже. А?

— Хм… Ну, что ж, давайте, думайте. И не забудьте, что девочке пора спать!

— Да-да, конечно! Только вы… вы ее не обижайте. Вы мне кажетесь интеллигентным человеком!

— Вы мне тоже, — усмехнулся Аркадий Семенович. — Буду звонить в двадцать три тридцать. Все!

Баранов