Зеркала-озера - soverry

— Порядок, — несколько напряженно отзывается Алёна и принимается возвращать стопки старых газет обратно на стеллаж. — Главное, чтобы нас обыскивать при выходе не начали.

— Ой, скажешь тоже, — усмехается Димка и присоединяется к ней, поправив футболку так, чтобы ткань висела свободно, а не обтягивала живот. — Как будто среди этого хлама может быть что-то настолько важное, что кто-то будет переживать, пфф.

— Хлам хламом, а Мила вряд ли просто так искала информацию про озера, — тяжело выдыхает Алёна.

Димка впихивает очередную стопку газет на полку, подходит и кладет руку на плечо подруге.

— Мы разберемся с этим, Алён. Выясним, что случилось, и вернем девочек.

Алёна поднимает на нее уставший и несколько потерянный взгляд.

— Члены Совета разобраться не могут, а две недоучки разберутся? Не смеши меня.

— Не две, а три. Еще Лета есть, помнишь?

Алёна тупо кивает, и Димка тянет ее в объятия.

— Все наладится, — обещает Димка, и Алёне безумно хочется ей верить. Она утыкается лбом в плечо подруге и молчит, прикрыв глаза. — Мы уже нашли больше, чем все эти важные шишки, а значит, мы на правильном пути.

Мне бы твой оптимизм, думает Алёна.

Объятия длятся достаточно долго, и после них становится легче дышать. Не физически конечно, пыли все еще слишком много, она сушит глаза, забивается в ноздри, но морально — вполне. Они заканчивают с газетами и возвращаются к стеллажу, который должны были успеть разобрать, но уже вряд ли успеют. Библиотекарша проверяет их еще несколько раз, но ничего не говорит. Лишь смотрит, что они копаются, и возвращается на свой пост. Видимо, книга у нее и правда интереснее, чем две девчонки, отбывающие наказание.

Впрочем, до поздней ночи они все равно не засиживаются. На часах едва переваливает за десять, когда Алёна берет в руки телефон, закидывая ремень сумки на плечо.

— Давайте-давайте, — подгоняет их библиотекарша. — Нечего тут на ночь оставаться, я тоже домой хочу.

— Может, вы тогда скажете членам Совета, что мы тут как бы все закончили? — предлагает Димка и натягивает хитрую широкую улыбку.

Женщина цокает языком, что-то неразборчивое бубнит себе под нос и машет в сторону выхода.

— До свидания! — поспешно кидает напоследок Алёна и почти выталкивает подругу в спину. — Думаю, наглеть все же не стоит, — добавляет она, когда они оказываются за дверями библиотеки.

— Да где я наглела!

Вместо ответа Алёна хлопает Димку в районе живота — как раз там, где под футболкой спрятаны газеты, и та отпихивает ее руки, а потом еще и оборачивается.

— Тихо ты!

Но беспокоиться не о чем: библиотекарша, видимо, прибирается или выключает свет во всех залах, потому что в коридоре они только вдвоем.

— Главное не свети их нигде и не бросай, — советует Алёна, когда они поднимаются по лестнице наверх.

— Как будто на них написано, что они библиотечные. Ты уж совсем-то не параной, Алён.

Алёна устало трет пересохшие от пыли глаза и поспешно отправляет тете сообщение, что скоро будет дома. Хочет приписать, что задержалась на отработках, но вовремя останавливает себя. Прозвучит как оправдание, а где оправдание, там и вина. Возможно, она слишком много думает и решает за других, но меньше всего сейчас хочется, чтобы Марта подумала, будто она опять где-то с Летой.

— Дома все изучу и потом напишу, что нашла, — продолжает Димка. — Взять бы еще ту курсовую работу! Или там была дипломная?.. Ай, не важно! Ты поняла. Вот тогда картина была бы полнее.

— Может, проще все отдать Вияне? — предлагает Алёна, переводя взгляд на подругу. — Мне кажется, она достаточно адекватная и может прислушаться, если мы все ей объясним.

Димка прищуривается и вдруг спрашивает:

— Трусишь?

Но Алёна не улыбается, отворачивается от нее, и Димка тут же цепляет ее под руку, меняя тон.

— Да пошутила я, Алён. Пошутила! Все нормально будет, ты чего. Я с бабушкой посоветуюсь, если что. Она, кстати, такую мне выволочку устроила, когда узнала о наказании и особенно о его причине…

Она продолжает еще что-то рассказывать. Описывает в подробностях, что именно произошло у них дома, но Алёна почти не слушает. Ей одновременно хочется написать Лете и сказать, что они наткнулись на нечто похожее на зацепку, и ничего не делать до тех пор, пока не появится хоть какая-то уверенность в том, что они двигаются в верном направлении.

Димка, кажется, понимает, что ее не слушают, но продолжает оживленно трепаться, не позволяя подруге погрузиться с концами в упаднические настроения. Из школы они выходят в полную темноту, не по себе становится где-то рядом с забором, и Алёна ежится, застегивая куртку под самый нос.

— Думаешь, они могли быть здесь ночью?

Они проходят мимо ворот, стараясь не пялиться на патрулирующих ведьм. Алёна непроизвольно вспоминает об отце, и эти мысли давят еще больше, чем звуки ночного леса, доносящиеся со всех сторон.

— Ты специально жути наводишь? — уточняет Димка. — Это у тебя большой город, а мне еще по проселочной дороге почти полчаса одной топать.

— Извини.

Между сухими палками деревьев мелькает какая-то крупная тень, и Алёна тормозит в метрах пятнадцати от забора. Димка делает еще пару шагов и тоже останавливается.

— Чего ты?

— Мне кажется, я кого-то видела.

— Алёна, блин! Перестань, я тебя прошу. Если это месть за болотника…

— Тихо ты, — шикает на подругу и вслушивается. Но ничего, кроме скрипящих стволов деревьев, хлопанья крыльев и птичьего свиста не привлекает внимание. Алёна даже зрение старается напрячь, всматриваясь в ту же сторону, куда двинулась тень. И снова ничего. — Может, показалось…

— Я чуть в штаны не наложила! Пойдем лучше.

Вечерний лес кажется каким-то зловещим, тянет с неведомой силой, но Алёна отгоняет от себя идею пойти вглубь и возвращается к привычной тропинке. Не хватало только заблудиться и спать среди духов и зверей. Медведи тут, может, и не водятся, но лешему точно не понравится, что какая-то ведьма по его владениям по ночам шастает.

У привычного дерева они прощаются, каждая завязывает шнурки на ботинках и оказывается недалеко от дома. В городе и правда тревожные ощущения притупляются, но Алёна все мысленно проигрывает воспоминания о темной фигуре. Как будто они могут натолкнуть ее на важную мысль. Как будто если как следует обдумать, то тень