Современный зарубежный детектив-10. Компиляция. Книги 1-18 - Дэн Браун

– Угу, – мычит Оливо.

– Это не значит, что мы выгоняем парня, понимаешь? Я буду по-прежнему опекать его, а директриса – контролировать, как он осваивается на работе. Просто здесь ему уже не место. А теперь пошли, тебя макароны ждут. Я занял стул рядом.

Оливо мельком смотрит на него и вылазит из-под одеяла в своей серой толстовке и обычных вельветовых коричневых брюках.

Эти его брюки ничем не отличались от четырех таких же коричневых вельветовых пар брюк, что висели в шкафу. Оттенок зависел лишь от того, когда они были куплены и сколько раз постираны.

– Аза пойдет? – спрашивает Гектор.

Оливо сует ноги в хайкеры[305] и направляется к выходу. У двери оборачивается на кровать, где, закинув ногу на ногу, теперь полноправной хозяйкой сидит Аза.

– Нет, – говорит Оливо. – Останется в комнате.

– О’кей, – отвечает Гектор.

В коридоре, пока шли в столовую, Оливо слышит, как она поет:

– Это грустный рассказ об Оливо Депе́ро-о-о! Он имел два яичка, а теперь ни одного-о-о!

2

Оливо, опустив глаза в тарелку, молча ест свои макароны с маслом и пармезаном – на самом деле пармидзаном – так называется немецкая подделка из просроченных плавленых сырков, остатков детской смеси и корок пармезана, завалявшихся на дне сумки-холодильника немецкого туриста, вернувшегося из Италии. Не знаю, понятно ли объясняю.

Справа от него сидит Гектор, слева Даниела – новенькая воспитательница, которую Оливо видел вчера плачущей во дворе, после того как Октавиан сказал ей: «Да пошла ты на хер, толстожопая сердечница с бионической сиськой».

Почему Октавиан сказал ей «пошла ты на хер…» и так далее? Потому что пару дней назад Даниела призналась за ужином, что в детстве ей делали операцию на сердце и она носила прибор, контролирующий сердцебиение.

Пока Даниела рассказывала об операции и обо всем остальном, Оливо сидел, уткнувшись в тарелку с макаронами с маслом и пармидзаном, точно так же, как сейчас, и про себя думал: «Понимаю, стараешься завоевать доверие этих трудных подростков, но как только они подловят момент – сразу воспользуются тем, что ты сказала, чтобы тебе же сделать больно. Поэтому молчи, молчи, молчи…»

Но Даниела не замолчала и спустя два дня плакала во дворе, куда вышла под предлогом выкурить сигаретку.

Оливо тогда прогуливался там и, заметив ее в слезах, ненадолго задержался под деревом, которое скрывало Даниелу, ее сигарету и горькие слезы.

Она была новенькой, но не глупой и, значит, все поняла.

– Я плачу не из-за «сердечницы с бионической сиськой», – сказала она, шмыгая носом, – а из-за толстожопой.

Оливо посмотрел на нее и, ничего не ответив, продолжил свою прогулку – хе-хе-хе, милая все-таки эта толстожопая сердечница с бионической сиськой!

Кроме Гектора и Даниелы, по обеим сторонам от Оливо сидят Стефан, которого все уважают – хотя ему всего тринадцать, – ведь его отец торговец оружием, разыскиваемый почти всей европейской полицией, – и Роза, которая нравится всем, потому что у нее есть усики, она разговаривает только на синти[306] и постоянно танцует под свою колонку. Сколько ей лет, точно никто не знает, но говорят, что двадцать, судя по усикам главным образом, – в таких местах, как это, легенды рождаются очень быстро. Не знаю, понятно ли объясняю.

На этом безопасный сектор заканчивается.

Дело в том, что на другой стороне стола восседают Октавиан, Галуа и Пабло – банда Мунджу в полном составе. Субъекты, мягко говоря, враждебные: их Оливо расположил в порядке возрастающей опасности. На обороте титульной страницы имевшейся у него книги «Дон Кихот»[307] – заметка сделана твердым простым карандашом Н3 – единственным по-настоящему подходящим для письма. Не знаю, понятно ли объясняю.

Октавиан, как хитрый и коварный наместник Мунджу, управляет всеми происками и интригами. Его любимое развлечение – сеять злобу, обижать словесно и придумывать наказания и мучения, чтобы делать несчастными других. Он довел свою деятельность до совершенства и достиг удивительного успеха, потому что грамотен и хитер, как тайваньский макак Macaca cyclopis.

На втором месте Галуа – худой, безжалостный гончий пес и ищейка Мунджу. Что-то среднее между гиеной подвида Crocuta crocuta и архидьяконом из «Собора Парижской Богоматери» Гюго[308]. У него роль ретранслятора: получать приказы от Октавиана и Мунджу и передавать их Пабло, а на досуге Галуа не брезгует тем, что обдирает, зачищает и собирает скелеты животных.

Последний из трех – Пабло. Неотесанный и тупой оболтус на службе у Мунджу и всех остальных. Всегда вооружен заточками, собственноручно изготовленными из ложек и вилок, анахронический экземпляр вымершей птицы додо Rahpus cucullatus, банально выполняет все, что прикажут, зачастую совершает ошибки, чувствует себя виноватым, потеет, бормочет и выпрашивает заслуженное наказание.

Напротив них сидят Джессика, Федерика и Гага – каждая адепт секты Мунджу со своими обязанностями.

К тому же шестнадцатилетняя Джессика – девушка Мунджу. Очаровательная и сверкающая, словно медуза Aurelia aurita, все усилия прилагает главным образом для демонстрации своей гладкой, увлажненной кожи и для того, чтобы выглядеть привлекательной и внешне безобидной. С этой целью скрывает свой ум под прической каре и смотрит низкопробные сериалы, а потом притворяется, будто не помнит имен персонажей.

Федерика – ее лучшая подруга, спутница и компаньонка – фламинго рода Phoeniconais minor, тощая девушка, психопатка, помешанная на запорах, размерах груди, шоу талантов и тату. Почти все время советует другим, как бороться с прыщами, прославляет Джессику, потому что та «просто чудо», и следит за модными блогершами в надежде однажды стать одной из них.

Последней следует Гага, недавно прибывшая в приют. Она ждет, что в ближайшее время вольется в свиту Джессики. В связи с этим все ее старания, как у сомика-чистильщика Otocinclus, направлены на поддержание в опрятном состоянии и порядке комнаты этих двоих – в надежде, что ее примут в подруги на полную ставку. Кроме того, много спит, плохо учится и смеется невпопад.

Само собой, во главе стола, прямо напротив Оливо, сидит властелин этих дементоров[309], Джокер[310] без грима, орк[311] без бороды, нетленный мистер Хайд[312], Халк, который уже никогда не станет Брюсом Бэннером[313]. Короче говоря, Мунджу.

Оливо поглядывает, как он уплетает три порции пасты аль форно[314], шесть эскалопов, две тарелки картошки и один невероятного размера кусок бисквитного торта. Именно столько, молча, уставившись в тарелку, не удостоив соседа ни единым взглядом, только что поглотил Мунджу.

Можно было подумать, что ему даже в голову не приходит,