Современный зарубежный детектив-10. Компиляция. Книги 1-18 - Дэн Браун

озвучивали ее. Рассчитывали лишь когда-нибудь найти тела детей. Но… в октябре две тысячи пятнадцатого дорожный патруль замечает, как из леса выходят трое ребят. Самый старший, тот, что идет впереди, одет в коричневые вельветовые брюки, на голове серая шапочка.

Всех доставляют в больницу. Полиция допрашивает их. Двое младших рассказывают, что их похитили и держали в пещере или шалаше, но воспоминания мальчиков противоречивы и сбивчивы. Единственным вменяемым выглядит подросток лет пятнадцати, которым, к слову, и был ты, – вменяемый, но ни за что не желавший раскрыть, как обнаружил детей. Не сомневаюсь, если ты тогда не рассказал, где и как отыскал мальчишек, то тем более не сделаешь этого и сейчас. Или все-таки расскажешь?

Оливо первый раз смотрит комиссарше в глаза. Они светло-карие с темным ободком и, когда на них падает свет, выглядят бархатистыми. Губы тонкие, а скулы слегка выступающие.

– Я бы сказал «нет», – отвечает он.

– Хорошо, не стану на тебя давить. Еще и потому, что это не в моих интересах. В общем, чтобы покончить с экскурсом в историю, скажем так, в тот раз тебе тоже удалось бы исчезнуть, если бы, пока удирал, ты не попал под машину, водитель которой и привез тебя в город со сломанной ногой. Он сказал, что ты бросился на дорогу, чтобы спасти жабу из-под колес автомобиля, которую он чуть не раздавил.

– Bufo viridis, – произносит Оливо.

– Как-как? – переспрашивает комиссарша.

– Зеленая жаба, – поясняет Гектор. – Животные – его страсть.

– О, как замечательно! – говорит Спирлари, однако по ее лицу не заметно, что она и правда находит это замечательным. – Тогда-то тебя узнали и отправили в Италию с загипсованной ногой. Конец истории. Или, по крайней мере, так говорят документы, но что, несомненно, имеет значение, я уверена: кроме этих известных нам случаев, ты находил и других ребят. Вероятно, так спасал их, что они и не знали, кто был их спасителем. Или же подстраивал все так, чтобы детей находили, – например, оставлял улики, которые помогали полиции выйти на след. Спорю, теперь ждешь, что я спрошу тебя, почему ты все это делал?

Оливо уже некоторое время пристально разглядывает карман куртки женщины. Она замечает это и начинает выяснять, что с ним – с карманом – не так: пятно появилось, порвался или птичка оставила свой след?

– Думаю, Оливо был бы рад, если бы вы угостили его чупа-чупсом, – объясняет Гектор.

Комиссарша Соня Спирлари достает из кармана конфету.

– Это последняя, – говорит она, протягивая Оливо. – Надеюсь, поможет делу.

Оливо не берет конфету до тех пор, пока женщина не догадывается наконец-то положить ее на стол.

Только тогда Оливо протягивает свою худую руку, словно телескопическую удочку, аккуратно подхватывает чупа-чупс, разворачивает и кладет в рот. Смятый фантик засовывает в стакан для карандашей у директрисы на столе. Атраче морщится, глядя на это, но молчит, учитывая щепетильность момента.

– Думаю, ты знаешь, Оливо, что в последние месяцы в Турине пропали две девушки и двое юношей, возраст где-то между пятнадцатью и семнадцатью годами. Они все учились в одном колледже, но на разных специальностях. Об этом происшествии ты прочитал в газете, которую я оставила в машине, ведь так?

Оливо посасывает чупа-чупс.

– Да, – отвечает, – но я по-прежнему сказал бы «нет».

Женщина первый раз непроизвольно, словно что-то надавило ей на веки, опускает глаза. Оливо замечает теперь, что она уже несколько дней не высыпается и маскирует морщины под глазами макияжем, наложенным в спешке и неаккуратно, ведь обычно она не красится и потому так и не научилась пользоваться косметикой. Все это вместе с дезодорантом, с помощью которого она пытается скрыть отсутствие времени и желания принимать душ, говорит о том, что силы ее на исходе.

То же касается и еды: в кабинете воняет китайской жаровней, но директриса – макробиотичка[322], а Гектор любит готовить дома, значит, по всей видимости, запах исходит от комиссарши; очевидно, из-за того, что вот уже несколько месяцев она не питается нормально, хватая на ходу фастфуд, когда уже чувствует, что вот-вот потеряет сознание. Короче, если еще и держится на ногах, то благодаря крепкой комплекции, – которую унаследовала от своих предков-викингов, заядлых драчунов – стенка на стенку – и больших любителей животных жертвоприношений. Не знаю, понятно ли объясняю.

– Дело в том, что мы даже не представляем, кто похитил этих ребят и зачем это сделал, – говорит комиссарша. – Требований о выкупе не поступало, на связь с семьей, прессой или полицией никто не выходил. До сих пор не знаем, живы ли они. Единственное, на что можем надеяться, – это найти и задержать похитителя раньше, чем он выберет новую жертву. Ну, что скажешь? Поможешь нам?

Теперь Оливо Деперо тоже смотрит, насколько уменьшился его чупа-чупс.

Он любит конфеты, в особенности твердые леденцы, круглые или любой другой геометрической формы. Кроме макарон с маслом и пармезаном, ест главным образом еду, которую можно сопоставить с геометрическими фигурами, например романеско, ее называют еще римской капустой[323]. Это фрактал[324], то есть предмет, обладающий гомотетией[325]. Это когда одна большая форма повторяется в абсолютно таком же виде на более низких уровнях. Исходя из геометрического принципа, ему нравятся также некоторые мясные вырезки, горошек, камбала и палтус[326], печеные яблоки с гвоздикой и звездчатый анис[327]. Иногда геометрия создается природой, иногда – руками повара.

– Оливо?

– Угу?

– Я знаю, ты очень любишь книги. Мы поговорили с судьей, ведущим твое дело, и с директором Туринской национальной университетской библиотеки. Если поможешь нам, то для тебя там найдется место архивиста[328] и научного сотрудника. Тебе не нужно будет делать ничего, кроме как целыми днями сидеть в библиотеке и читать любые книги, какие захочешь. Речь идет о древних манускриптах, рукописных изданиях, экспонатах, к которым простые граждане доступа не имеют. Я в курсе, что ты знаешь латинский и другие древние языки, хотя не представляю, как ты их вы…

– Извините, если вмешиваюсь, – перебивает директриса. – Понимаю, что у нас практически чрезвычайная ситуация и что семьи похищенных детей неделями пребывают в неведении о состоянии своих чад, а мы уже несколько месяцев бьемся над тем, чтобы убедить Оливо сдать экзамены за среднюю школу, а затем поступить на первый курс в лицей… Заманивать его тем, что он ни с того ни с сего сможет стать научным сотрудником в национальной библиотеке, – это, знаете ли…

– Вы правы, – говорит комиссарша Соня Спирлари. – Но мы никого не собираемся обманывать.

– Конечно, – ликует директриса: как любая начальница она любит, когда за ней признают правоту.

– Именно поэтому