Расследования Екатерины Петровской и Ко. Том 2 - Татьяна Юрьевна Степанова

– В начале нашей беседы речь шла о Диме Ларионове. А теперь о…

– Нина Кацо общалась с Ларионовым. Он тоже был человеком умным. Она могла поделиться с ним своими подозрениями. Попросить у него помощи и совета.

– Насчет меня? У него?

– Он же знал вас с детства. Возможно, знал о вас нечто такое, что…

– Что? – Чеглаков спросил это резко. Жестко.

– Что вы предпочитаете скрывать от всех. Но в ваших картинах, возможно, ключ к скрытому на дне вашего сердца. Оно есть у вас?

– Вы спрашиваете, есть ли у меня сердце?

– Дмитрий Ларионов убит. И вы были на месте его убийства, там, у его дома.

– Я не был там! Я уехал в Москву, я же сказал вам.

– Вы были там. У нас есть тому доказательство.

– Какое доказательство?

– Со временем, в присутствии вашего адвоката вас с ним ознакомят. Пока достаточно того, что я вам говорю – у нас есть доказательство того, что вы присутствовали на месте убийства Ларионова, который, возможно, стал что-то подозревать о вас.

– Что? Что подозревать?

– То, чем могла с ним поделиться Нина Кацо. Она вырезала из ваших картин какие-то фрагменты. И носила их с собой. Возможно, хотела с чем-то сравнить, что-то проверить. Взглянуть на карту звездного неба в музее, на созвездия…

Мухина внимательно следила за его реакцией. Но Чеглаков был спокоен. Один бог знал, как ему удается оставаться спокойным, невозмутимым в такой ситуации.

Вот что такое два выхода в открытый космос…

Это так же страшно, когда тебя обвиняют в убийствах?

Кате хотелось уйти, сбежать. Покинуть этот чертов кабинет, где муха… Муха – эриния Эреба, жужжа, сама плела свою собственную словесную паутину, чтобы окончательно запутать в ней попавшегося в ее сети паука-людоеда.

В допросах нет ничего хорошего. Ничего доброго, даже когда они ведутся вроде как во имя торжества истины и добра. Это грязная работа – психологический прессинг. Психологическое насилие – кто кого.

Но малодушничать и притворяться не стоило. Катя это понимала. Она же сама способствовала, чтобы он попал на этот безжалостный допрос.

– Вы когда летали на МКС, – неожиданно сказала Мухина, – из иллюминатора звезды видели – так ведь? Разные созвездия. Созвездие Треугольник.

Чеглаков молчал.

– Созвездие Малая Медведица. Созвездие Рак. Созвездие Андромеда, – медленно перечисляла Мухина, не спуская с него глаз, давая понять, что они в курсе, что они пусть наполовину, но раскрыли тайну знаков.

– Эти созвездия с МКС не видно, – ответил Чеглаков. – Там насчет звезд мы вообще не слишком заморачиваемся. Не до этого. Все, что вы назвали, отлично видно с Земли – как раз здесь у нас, в средней полосе.

– А вы когда здесь, на Земле, не в космосе, за этими созвездиями наблюдаете? – не отступала Мухина.

– Что это все значит? – повысил голос Чеглаков. – Что за вздор вы несете? При чем здесь какие-то созвездия?

ПАУЗА.

Мухина не собиралась сразу раскрывать перед ним все их карты.

А Катя мысленно зацепилась за его слова – все, что вы назвали, отлично видно с Земли, как раз здесь, в средней полосе…

– Не получается у нас с вами откровенного разговора, – посетовала Мухина.

– Вы меня что, обвиняете в убийствах? – спросил Чеглаков прямо.

– У нас есть основания вас подозревать.

– Вы же сами мне сказали, что тот человек, которого мы, – Чеглаков глянул на Катю, – задержали ночью, и есть – тот самый.

– Думала – тот. Оказалось, не тот.

– И теперь вы считаете, что маньяк – это я?

– Я повторяю – вы умный человек. Не заставляйте меня произносить процессуальные банальности.

– Ладно. Тогда я требую вызова адвоката.

– Принято. А что, он у вас уже заготовлен? На всякий случай?

– Я воспользуюсь услугами юридической фирмы, которая обслуживает интересы компании Ивана Водопьянова.

– Хорошо, – Мухина на это кротко согласилась. – Мы и Водопьянова допросим. Кстати, не знаете, где он?

Чеглаков молчал.

– Он живой? – громко спросила Мухина. – А то я подумала – не ровен час… после убийства Ларионова, после убийства Нины Кацо… Не в опасности ли те, кто входит с вами в контакт?

– Опять вы бредите.

– Порой бред – лучше, чем правда, – горько призналась Мухина. – Я бы, может, многое отдала, чтобы все это и правда было бредом, но…

– Но… что? – Чеглаков сжал кулаки. – Вы насобирали каких-то там доказательств липовых. Да я плевать хотел. Я невиновен. И докажу вам это.

– Пока все против вас. Кстати, я хотела вас спросить – по какой причине вы покинули отряд космонавтов и Звездный городок?

– Это вас не касается.

– Нас сейчас все касается, при таком раскладе. Что там за история была у вас на нашей базе с любовницей? С которой тоже что-то случилось… То ли несчастный случай. То ли руки на себя наложила, бедняжка, из-за вас.

Чеглаков смотрел на Мухину. Кате казалось – он хочет что-то сказать. Быть может, наконец взорваться, взбунтоваться против них и всех этих обвинений.

Но нет.

Его лицо снова стало бесстрастным.

– Я понятию не имею, о чем вы говорите.

Мухина молча рассматривала свои руки – рабочие, худые, с коротко подстриженными ногтями без всякого маникюра.

– Я вынуждена вас задержать по подозрению в убийствах нескольких человек, – объявила она. – Вы будете находиться под стражей с этого момента.

Она встала. В кабинет тут же зашли два оперативника.

В этот момент телефон Мухиной пискнул в кармане. Она приложила его к уху. И пошла из кабинета вон.

И Кате показалось – хотя Мухина не подала ей никакого знака, – что сделала она это намеренно.

Специально оставила Катю и Чеглакова наедине. В присутствии охраны.

Для чего? На что она надеялась?

Катя чувствовала на себе его взгляд.

– В капкан попался, да? – спросил Чеглаков.

Она растеряла все слова.

– Я вас… тебя спрашиваю – я в капкан попался?

Она встретила его взгляд.

– Я не тот, кого вы ищете. Я невиновен. Я клянусь тебе.

Катя тоже встала. Невозможно это выносить.

– Я никого не убивал. Посмотри на меня. Посмотри мне в глаза.

Катя почувствовала, что слезы вскипают в ней…

Чеглаков поднялся – он, видно, хотел подойти к ней, сделал шаг. Но оперативники среагировали молниеносно. Один загородил Катю собой, второй очутился у него за спиной, готовый применить болевой захват, если подозреваемый предпримет…

Чеглаков сел на стул.

На Катю он больше не глядел.

Она покинула кабинет. Закрыла дверь. Прислонилась к стене. Ноги отказывались ее держать, и она все сильнее вжималась в холодную крашеную стену в поисках хоть какой-то опоры.

Она не знала,