Расследования Екатерины Петровской и Ко. Том 2 - Татьяна Юрьевна Степанова

В руках его нет.

На полу тоже.

Нигде.

Никакого шприца у него…

– Ах ты, – он рванулся к ней.

Она швырнула в него стулом.

– Эй, что там?!

Испуганный женский голос за дверью. Шум их побоища привлек в коридор администраторшу.

– Что происходит? У вас все в порядке?!

Водопьянов налетел на Катю, но она была к этому готова. Ударила его обеими руками в грудь. Отбросила от себя.

– Не сходи с ума! – крикнула она ему.

Он опешил. На его красивом лице, искаженном яростью, мелькнуло удивление.

– Что происходит? Кто там? – вопила за дверью администраторша, колотя кулаками в створку. – Я в полицию позвонила!

– Не сходи с ума! – крикнула Катя Водопьянову. – Не строй из себя дурака!

Никакого шприца…

Ничего…

Голые руки…

Безоружен…

Он стоял напротив нее.

– Так ты ему все равно не поможешь! Не спасешь его! – выкрикнула Катя.

Она сама не понимала, в какой миг произошла с ней эта метаморфоза.

Ведь всего секунду назад она была уверена, что убийца ЭРЕБа…

И он угрожал убить ее, но…

Где-то совсем близко на перекрестке послышался вой полицейской сирены.

– Чем юродствовать, строить из себя черт знает кого, лучше бы помог мне! – закричала Катя изо всех сил. – Что ты молчишь, дурак?! Язык проглотил?!

– Он невиновен. А ты его погубила.

– Помогите! Это здесь в номере! Дверь изнутри закрыта! – кричала перепуганная администратор.

Катя поняла – через минуту сюда прибудет полицейский наряд. Они вышибут дверь и…

Осознал это и он.

– Он невиновен, – повторил он с силой и страстью. – Никто его не понимает, кроме меня! Какой он человек! Вы все в подметки ему не годитесь, вы пыль у него под ногами! Никто из вас не способен оценить… Даже жена его ни черта не понимала! Только я… я один…

В дверь барабанили кулаки.

– Откройте, полиция!

Катя быстро нагнулась и подняла с пола лампу.

Он инстинктивно отшатнулся, готовясь к удару. Но Катя швырнула настольную лампу в окно, высадив стекло.

– Беги, идиот! Остерегайся своей затраханной! Ласкиной берегись! Она его ненавидит!

Взгляд…

Катя думала, что никогда не забудет его взгляд, – он вскочил на подоконник. Обернулся к ней.

Спрыгнул вниз. Растворился во тьме.

Дверь номера слетела с петель.

Ворвались полицейские. Туча амбалов. Местные и министерские.

– Напали, на меня напали, – лепетала Катя испуганно и глупо. – Он забрался в номер и напал на меня.

– Кто? Кто это был?

– Я не видела его лица!

Глава 44

Любовница

– Так что все-таки произошло?

Кате этот вопрос за последние шесть часов задавали уже множество раз. Патрульные, оперативники, даже некий босс из министерства – старший прибывшей группы, который не счел нужным представиться. Катя горячо и порывисто рассказывала им всем одно и то же – кто-то проник в номер, напал, «я не видела его лица».

Она разыгрывала максимальную честность. Только кого это убедило? Министерские смотрели на нее словно в микроскоп. Их шеф поинтересовался – так же, как и Крапов когда-то: а что сотрудник Пресс-службы ГУВД области вообще делает в ЭРЕБе? Это место надлежит сейчас же покинуть, вернуться к своим прямым служебным обязанностям.

– Да, да, несомненно, – отвечала Катя, слушая его гнусавые приказы, – но ведь нельзя бросить формальности – на меня совершено нападение. Пока все оформят процессуально, пока опишут, как же я могу уехать и всех подвести?

Она была готова уехать. У нее возникло неотложное дело за пределами города.

Кого-кого, но Аллу Мухину Катин лживый лепет не обманул. Она приехала на кампус, обозрела разгромленный номер, разбитое окно. При министерских она не сказала Кате ни слова.

Но утром, когда все немного поутихло, она задала свой вопрос:

Так что все-таки произошло?

– Я же сказала – кто-то забрался в номер. Напал на меня. Я его не разглядела в темноте. Потом он сбежал, когда начали стучать в дверь.

– Кто же это был, солнце мое?

– Я не знаю.

– Мне администраторша сказала – она слышала крики из номера, голоса – мужской и женский. Оба что-то кричали друг другу. Вы разговаривали с незнакомцем?

– Он был пьян, нес какую-то чепуху.

– Кто это был, Катя? – спросила Мухина, беря ее за руку, сжимая ее руку в своей ладони. – Кто?

– Алла Викторовна, я вам не скажу.

– Так вы платите мне за мое доброе отношение? За наше сотрудничество? За то, что мы вместе прошли такой путь и задержали убийцу?

– Простите, я не могу вам сказать.

– Почему?

– Потому что я не уверена, что мы поймали именно убийцу. Да и вы тоже. А ночное происшествие можно по-разному толковать.

– Мне надо самой догадаться, кто это был?

– Да. Я решила, что мне конец, – призналась Катя. – Я подумала, что вот он – тот, настоящий.

– Пришел за вами, как за другими?

– Да. И он пришел за мной. Только… это совсем другое. – Катя очень осторожно подбирала слова. – Это нечто совсем другое.

– Тогда получается, что мы с вами правильно поступили, вычислив и задержав…

– Нет, я сомневаюсь.

Мухина не отпускала Катину руку.

– Вы и мне не доверяете, солнце мое. А насчет догадок о таинственном пришельце… Самый простой и банальный ход – под личиной верного друга скрывается волк в овечьей шкуре, да? Хищник, что ставит капканы.

Если капкан на самом деле существует, то не он поставил его ЕМУ… Этот готов был погубить самого себя, лишь бы вызволить… И возможно, сейчас думает, что погубил, – откуда ему знать, что я не назвала его имени?

Катя даже в мыслях избегала называть имена, словно страшилась, что Мухина подслушает ее мысли. Хотя та, кажется, догадалась уже.

Его лицо, когда я упомянула Ласкину… О чем он подумал в тот момент? Это ведь она бросила нам такую наживку – любовницу, покончившую с собой по неизвестной причине. Это ли не приманка для капкана?

Любовница…

А что он крикнул о НЕМ? Что никто, кроме него, его не понимает и даже его жена… бывшая жена…

Если Ласкина закинула приманку в капкан, намеренно воспользовавшись событиями на базе, хранимыми в тайне…

А мы до сих пор так ничего и не смогли узнать…

К кому мы можем обратиться насчет истории с любовницей, если по официальным каналам ничего разузнать нельзя?

К жене. Его бывшей жене. Кому, как не ей, должна быть известна история с любовницей, самоубийством, скандалом и увольнением, если все же это самоубийство было на самом деле.

Как же мы раньше не подумали о его бывшей жене? Это же на