Сборник "Пендергаст". Компиляция. Книги 1-18" - Дуглас Престон

Хентофф занял позицию по одну сторону двери, а охранник забарабанил в блестящую лакированную дверь.

— Пожарная эвакуация! Всем выйти!

Никакой реакции. Хентофф вопросительно посмотрел на Кемпера, тот кивнул в ответ. Охранник выхватил карточку-пропуск и чиркнул ею по считывающему устройству. Дверь со щелчком отворилась, и они с Хентоффом вошли.

Кемпер остался ждать у порога. Через секунду он услышал, как внутри раздались голоса. Из триплекса выбежала женщина в одежде служанки и устремилась по коридору. Затем в дверях показался и сам Блэкберн, выводимый лично охранником.

— Убери от меня свои грязные руки, ублюдок! — кричал он.

— Прошу простить, сэр, таковы правила.

— Нет никакого пожара, придурок! Я даже не чувствую запаха дыма!

— Таковы правила, сэр, — вслед за охранником повторил Кемпер.

— По крайней мере, заприте мою дверь, ради всего святого!

— Правила противопожарной безопасности требуют, чтобы все двери при угрозе пожара оставались открытыми. А теперь не могли бы вы перейти в передний салон, где собрались остальные пассажиры?

— Я не оставлю свою дверь незапертой! — Блэкберн вырвался и попытался пробиться обратно в свою каюту.

— Сэр, — остановил его Хентофф, хватая за пиджак, — если вы не подчинитесь, нам придется взять вас под стражу.

— Поцелуй меня в зад!

Дебошир бросился обратно к двери, но Хентофф успел схватить его, и оба, сцепившись, покатились на пол — двое мужчин в приличных костюмах. Послышался треск рвущейся материи.

Кемпер стремительно наклонился над ними:

— Наручники!

Охранник выхватил пару пластиковых наручников и, пока Блэкберн, одолев Хентоффа, пытался встать, мастерски швырнул миллиардера на пол лицом вниз и, заведя ему руки за спину, сковал их.

Блэкберн дергался и трясся от бешенства.

— Вы знаете, кто я такой? Вы за это поплатитесь!

В дело вступил Кемпер:

— Мистер Блэкберн, мы все знаем, кто вы такой. А теперь, пожалуйста, послушайте внимательно. Если вы спокойно и мирно не пойдете в передний салон, я отправлю вас в камеру для арестованных, где вы останетесь вплоть до прибытия судна в порт, а затем будете переданы в руки местных властей и привлечены к уголовной ответственности за нападение.

Блэкберн молча в упор взирал на него, тяжело дыша, с раздувающимися ноздрями.

— Но если вы успокоитесь и последуете указаниям, я сниму с вас наручники и мы забудем о вашем ничем не спровоцированном нападении на члена экипажа. Если тревога окажется ложной, вы вернетесь в свою каюту через тридцать минут. Выбирайте.

Последовало еще несколько тяжелых пыхтений, а затем Блэкберн склонил голову.

Кемпер сделал знак охраннику снять наручники:

— Отведите его в салон. Не позволяйте никому выходить оттуда в течение получаса.

— Есть, сэр.

— Если прозвучит сигнал отбоя, они смогут вернуться в свои каюты.

— Слушаюсь, сэр.

Охранник повел Блэкберна по опустевшему, гулкому и пустому коридору, оставляя Кемпера и Хентоффа одних.

Слава богу, спринклеры не сработали, думал шеф службы безопасности. Подготовительная работа не прошла впустую. Прибывали пожарные, разворачивая шланги и другие приспособления для тушения огня. Они заходили в каюты в поисках возгорания, всякий раз при выходе аккуратно закрывая за собой двери. Хотя все очевиднее становилось, что тревога ложная, полагалось соблюсти все предписанные процедуры.

— Нам лучше тоже уйти, — тихонько заметил Кемпер, глядя на удаляющихся пожарных. — Не стоит оставаться здесь, когда Пендергаст…

— Даже не объясняйте. — И Хентофф метнулся вон как ошпаренный.

Глава 41

На другом конце судна, семью палубами ниже, Эмили Дальберг вышла из кафе «Сохо» после легкого завтрака, состоящего из чая с лепешками, и направилась к близлежащему торговому пассажу, известному под названием «Риджент-стрит». Она предпочитала эту торговую зону другой — той, что носила название «Сент-Джеймс», на шестой палубе. Эспланаду затейливо оформили в духе настоящей Риджент-стрит — такой, какой она была сто лет назад. И результат вышел на славу: уличные фонари с настоящими газовыми рожками, вымощенные булыжником боковые улочки с маленькими элегантными бутиками готовой одежды по обеим сторонам. Дальберг подошла как раз вовремя: в отличие от казино и клубов, открытых день и ночь, «Риджент-стрит» придерживалась определенных часов работы. В десять утра магазины только-только открывались. Зажигались огни в витринах, служащие убирали с дверей металлические решетки.

Десять часов. Оставалось убить еще полтора часа до начала очередного совещания с Гэвином Брюсом, где их группе предстояло спланировать дальнейшие действия.

Дальберг неторопливо проходила мимо первого магазина в ряду, разглядывая товары в витрине. Она хорошо знала настоящую Риджент-стрит, и здешние магазины были дороже. Только представить себе — одиннадцать сотен фунтов за серовато-белое платье для коктейлей, которое в Лондоне можно купить за треть этой цены. Право, пребывание на океанском лайнере, похоже, усыпляло рассудок в человеке.

С рассеянной улыбкой на губах она неторопливо прогуливалась по бутафорской авеню, но мысли ее витали далеко отсюда. Странно: несмотря на панику, замешательство и предчувствие беды, которые буквально висели в воздухе, она обнаружила, что думает об изысканном мистере Пендергасте. Эмили не видела его с того самого обеда, в первый день плавания — разве что заметила раз в казино, — но мыслями возвращалась к нему снова и снова. Она прожила на свете пятьдесят пять лет и трижды состояла в браке, причем каждый из мужей оказывался богаче предыдущего, однако за всю жизнь не встречала столь будоражащего воображение мужчину, как Алоизий Пендергаст. Странно: она не могла даже близко сформулировать, что же такого в нем интригующего, но знала, что эта загадка существует, — вдова поняла это в тот самый миг, как встретилась с ним глазами, с первых медоточивых слов, что слетели с его губ…

Дальберг на минутку задержалась перед одной из витрин полюбоваться трикотажным жакетом от Корнели, пробежалась взглядом по прелестным боковым улочкам и вновь вернулась к прерванным мыслям. Первые два ее мужа были английскими аристократами, принадлежали к земельному дворянству старого толка, и их в конечном счете отпугнули ее ум и независимый характер. В своем третьем муже, американском мясоконсервном бароне, она наконец обрела себе ровню, но тот умер от апоплексического удара во время особенно страстного соития. В этом круизе Эмили надеялась встретить подходящего четвертого мужа: жизнь коротка, а страх остаться на старости лет одной, в обществе лошадей, становился сильнее. Но теперь, при всеобщем смятении после этого страшного убийства, брачные перспективы стали выглядеть как-то тускло.

Ну да ничего. По возвращении в Нью-Йорк ее ожидали прием у Гуггенхаймов, вечеринка в журнале «Эль», обед в клубе «Метрополитен», а также энное количество других мест, где можно встретить подходящего человека. Быть может, придется снизить уровень своих притязаний… но только совсем чуть-чуть.

А с другой стороны,