Монстр из Арденнского леса - Ника Элаф

Хлопнула входная дверь, и Алис очнулась. Осторожно встала, доковыляла до кухни. Эва и впрямь куда-то ушла вместе с Ребельоном. На плите стоял еще горячий кофейник, а на столе – корзиночка с печеньем. Алис налила себе кофе и пошла обратно в комнату, наслаждаясь минутой покоя. Тихим поскрипыванием половиц, тиканьем часов на стене. В тишине, в старом доме. Он придет вечером. А ночью… Алые языки пламени вспыхнули внутри, сладко растеклись внизу живота и замерли в предвкушении.

Алис снова устроилась в кресле, придвинула снимки. Отхлебнула кофе.

25 мая

Я так надеялась, что с появлением малышей К. придет в себя. Увидит, что его страхи были беспочвенными. Что я люблю его, люблю наших детей, что я никуда не собираюсь уходить. Казалось бы, самое страшное позади, роды прошли прекрасно, насколько это возможно для моего случая, и значит, впереди нас ждет только счастье. Такое, какого мы оба хотели, – в тишине и покое, в простой размеренной жизни. Но К. стал еще более мрачным и подозрительным. Еще более… неуравновешенным. Его ничего не радует, напротив…

Я должна признаться в этом хотя бы самой себе: я боюсь, когда он подходит к детям. Чаще всего я просыпаюсь не от их плача, а от какого-то предчувствия беды. От внутреннего ужаса. Или я просто схожу с ума? Буду честна с самой собой. Я не отхожу от детей ни на шаг, я устала, я не высыпаюсь. Однажды мне даже померещилось совсем странное. Б. как-то подарил мне свою книгу, подписав ее «Милой Беатрис с любовью», и эта надпись еще тогда вывела К. из себя. И вот теперь я хотела взять книгу при К. Он как раз вернулся после общения с Л., был на взводе, как обычно случается после их встреч. Книга лежала на столе, я протянула руку, и тут она словно отлетела от меня и упала на пол. Думаю, конечно, что мне это лишь показалось, что я просто как-то неловко к ней потянулась. И все же. К. столько говорил о возможностях, про которые ему постоянно твердит Л., что я действительно испугалась, будто это он сам в ярости отбросил книгу. Но как? Не силой же мысли. Смешно… Л. просто манипулирует его неуверенностью в себе и склонностью к мистике. И, скорее, это уже не смешно, а страшно. Да, мне страшно. Меня до дрожи пугает их дом в лесу, их непонятные встречи. Б., кажется, совсем не может на это повлиять. К. скрывает от него, не рассказывает правды, а тот со своей философией и принципами невмешательства и ненасилия предпочитает не настаивать. «Каждый выбирает свой путь», – так сказал мне Б.

Свой путь. Получается, я тоже его выбрала сама. И что же в итоге? Ведь я хотела как лучше, я пыталась…

Нет, приезжать сюда было ошибкой! Но я думала, что если мы уедем, Л. от него отстанет, что эта так называемая дружба наконец прекратится. К тому же я так хотела, чтобы у К. оставалось его увлечение, общение с Б., а тот как раз любит уединение и связь с природой. Мне казалось, все это даст К. то равновесие, которое ему так нужно, ведь он склонен ко всему сверхъестественному, склонен видеть во всем знаки, он считает, что наш мир не ограничивается лишь видимой материей. Что ни одна религия не дает ответов на его вопросы. И это бы все равно проявилось у него так или иначе, нужно было дать этому выход. И я боялась слишком сильно давить, хотела быть понимающей. Не зашоренной буржуа, а свободомыслящей женщиной, способной выйти за пределы своего маленького комфортного мирка.

Но здесь, в этом городке… все в К. словно сгустилось, помрачнело, стало тяжелее. Иногда мне кажется, что дело еще и во влиянии этого леса. Его особой энергии. К. словно резонирует с ним, словно сам покрывается внутри этими темными елями и глубоким мхом. И Л.! Я пытаюсь объяснить К., что Л., как паразит, разрушает наш брак, нашу жизнь, но все без толку. Я ловлю себя на мысли, что говорю с ним как безумная ревнивая истеричка. Я пыталась, видит бог, я пыталась превратить эту дыру в настоящий дом, пыталась «наслаждаться жизнью вдали от суеты большого города», пыталась «стать ближе к природе». Устраивала все эти вечеринки, пикники… Я больше не могу. Не могу. Не могу. Не могу!!!

31 мая

Я больше не могу. Я должна действовать. Ради детей.

Но как, во имя всего святого? Я еще не восстановилась после родов, врач говорит, что разошлись какие-то кости (естественно при двойне), так что мне нужен покой, меньше движений. Я и сама чувствую, что с трудом хожу, больно наклоняться. Так бы я уже бежала, взяв детей, а потом смогла бы вызволить и К. А теперь… Нет, я найду выход!

2 июня

Я нашла старый фотоаппарат К., который он считает сломанным и не пользуется, и тайком отнесла в ремонт. Теперь буду фотографировать свой дневник, а листы уничтожать. Прятать фотоаппарат каждый раз в ту коробку в лаборатории, чтобы никто ничего не заподозрил.

Я уверена, что Л. копается в наших личных вещах. У меня нет доказательств, но… я уже не чувствую себя в безопасности в собственном доме. Хожу, вечно оглядываясь, боясь, что за мной следят. Везде его присутствие, эта страшная темная тень, отравляющая мою жизнь. Он забрал не только К, он хочет забрать и меня, и детей. Можно подумать, что я преувеличиваю. Но вчера, например, дневник лежал не так, как я его оставила. Хотя я запираю его в ящик стола, а ключ ношу на цепочке на груди. Но когда я открыла ящик, дневник был сдвинут. Я в этом уверена. Я не сумасшедшая. ТФ тоже считает, что Л. опасен. А у меня ощущение, словно он душит нашу семью. Невидимая рука сжимает пальцы, и я задыхаюсь…

Алис нахмурилась. Все это действительно выглядело как записи сходящей с ума женщины. И все же… Кто-то переклеил фотографии в альбоме. И едва ли это был ее муж.

4 июня

Я попросила о помощи М.М. Попросила узнать об Л.: где он живет, как работает. О его прошлом. Он словно человек-тень: я ничего о нем не знаю, а он знает обо мне и К. все. Вплоть до того, как