Монстр из Арденнского леса - Ника Элаф

как вдруг оказалась под ним, как утонула в подушках, а Марк целовал ее с каким-то отчаянием и голодом, и от этого просто кружилась голова. Она сама не понимала, почему это так возбуждало. Но внизу живота тут же распустилось, растеклось сладкое тепло.

Может, потому что они были как подростки, которые тайком целуются в темной комнате за закрытой дверью, пока родители занимаются своими делами? Алис словно проживала то, чего ей всегда хотелось: первую влюбленность, открытие чувственности. Нормальную юность, нормальную жизнь, которых она была лишена.

Ей вдруг снова стало легко. Она опять чувствовала, что может дразнить, кокетничать, соблазнять, манить, увлекать, играть с мужчиной. Без страха. С одним только любопытством, желанием узнать, что же будет дальше. С желанием наслаждаться тем, что происходит. И с уверенностью, что не произойдет ничего такого, чего она бы не хотела.

Как от его теплой кожи пахло ветивером, м-м-м… Алис зажмурилась и легко провела языком ему под линией челюсти. Марк издал такой короткий сдавленный вздох, что она невольно улыбнулась, – ощущение власти над ним так заводило. Она и вправду может делать с ним такое?

Он вдруг приподнялся, рывком подтянул ее ближе к себе, и она сама не поняла, как уже развела ноги и почувствовала его между своих бедер. Звякнула пряжка ремня, Марк чертыхнулся, отогнув мешающий край. Краем сознания Алис ухватила мысль, что ведь он до этого снимал джинсы, хотел снять, они были расстегнуты, и значит… Всего через тонкий слой ткани она чувствовала прижавшуюся между ее раздвинутых ног горячую и твердую тяжесть. Марк наклонился к ней, дыхание у него тоже было обжигающегорячим, поцеловал ее в шею, потом ниже… И скользнул рукой ей под футболку. Осторожно.

– Так… хорошо? – выдохнул он.

– Да…

Алис вся обратилась в ощущение. Как в красной комнате, когда он в первый раз так ее коснулся. Накрыл ладонью ее обнаженный живот. Его теплая рука, надавливающая и поглаживающая одновременно нежно и уверенно – именно там, где Алис сама… Почему-то именно низ живота у нее всегда был таким чувствительным: она открыла это случайно и, когда самостоятельно пыталась добиться разрядки, обычно свободной рукой гладила как раз это место. А теперь Марк… Алис не удержалась от тихого стона.

– Нравится?.. – довольно шепнул он, то ли спрашивая, то ли констатируя факт.

Его ладонь скользнула чуть выше, и Алис почему-то вздрогнула. Физически ничего не изменилось, но внутри неожиданно вспыхнула паника.

Мысли вдруг завертелись в мучительном водовороте: Марк хотел сделать ей хорошо, хотел ее расслабить и разогреть, чтобы… Он только и ждет, когда она наконец уже согласится, он старается, потому что хочет перейти к сексу, он…

Отказать ему сейчас, признаться, что не готова, означало снова почувствовать это невыносимое отвержение. Свою ненормальность. Унижение оттого, что она не может быть такой, как все. Деффективная Алис Янссенс.

Я тут прыгаю вокруг тебя, а ты лежишь как бревно!

Возбуждение отступило, стало холодно и тоскливо. Отчаянно горько. И Марк тут же отодвинулся, внимательно глядя на нее сверху.

– Что случилось? Тебе больно? Неприятно?

– Нет. – Алис едва не всхлипнула от обиды. От злости на себя. Ну почему? Почему она не может… как нормальные люди! – Продолжай, я просто…

Марк молчал, ничего не спрашивал, просто осторожно откатился в сторону, и она уже больше не смогла.

– Я не могу так! – выпалила Алис расстроенно. – Я… я… ты ждешь, что будет дальше, а я… когда я думаю, я…

Марк вздохнул и обнял ее.

– Черт, я уже испугался, что переборщил. – Он поцеловал ее в висок. – Ничего такого я не ждал. Тем более не с мадам Дюпон под дверью.

Алис нервно фыркнула.

– И торопиться нам некуда. Мы просто… получаем удовольствие, разве нет?

– Да…

– Тут нет какой-то цели, Алис. Никаких обязанностей или ожиданий. Никакого сценария. Отчета на «отлично». Правильно проведенного расследования. Раскрытого преступления.

Она снова фыркнула, чувствуя, как слезы уходят и прежнее расслабленное состояние постепенно возвращается.

– Просто тебе приятно, мне тоже. И все, – закончил Марк.

– А ты… – начала она.

– А я, пожалуй, оденусь и ретируюсь через окно.

Он поднялся, застегнул джинсы и нашел свалившуюся под плед футболку. Алис смотрела, как он одевается, и не могла им не любоваться. Все внутри замирало от радости и гордости, от темного и сладкого собственнического чувства – ему было с ней хорошо. Он не ждал, что она будет как Одри или Сандрин, что станет умелой и раскрепощенной. Марк хотел именно ее и был готов с ней возиться. Он ее выбрал. И не собирался отвергать только потому, что она оказалась не такой, как все.

Мне нужны вы. Целиком. Секс сюда тоже входит, но не отдельно от вас.

Тогда Алис просто не могла ему поверить. А сейчас…

– Кстати, как твоя нога?

Она попробовала повертеть ступней. Боли почти не было, связки немного тянуло, но ощущение стало совсем другим – словно все уже заживало.

– Кажется… намного лучше.

– Дай-ка я посмотрю. – Марк присел на кровать, взял ее ногу и, уложив к себе на колени, осторожно ощупал. – Действительно лучше. Где мазь?

– На тумбочке.

Он размотал бинт, набрал немного мази и втер в кожу, а потом снова туго забинтовал.

– Отлично. – Марк переложил ее ногу на кровать, а потом потянулся и поцеловал Алис в лоб. – Так, надо как-то соблюсти приличия, чтобы мадам Дюпон ничего не заподозрила. Так что мне придется потом… зайти как ни в чем не бывало через дверь. И мы чинно сядем читать и обсуждать дневник.

Алис улыбнулась. И правда как подростки. А подростки пробуют. Экспериментируют. И она тоже будет пробовать, открывать, учиться. Двигаться постепенно, шаг за шагом.

* * *

– Не ожидала снова вас увидеть, инспектор. – Эва окинула его цепким взглядом с головы до ног. – Хорошо, что вы выспались…

Старуха произнесла это так ехидно, что он понял: старая ведьма точно знает и даже не особенно пытается это скрыть.

Во-первых, Ребельон явно спалил, как Марк вылезал через окно, потому что лаял как одержимый. Во-вторых, старуха, когда вернулась домой, наверняка заглянула к Алис в комнату. Марк даже представил, как она пакостно хихикнула, увидев их вместе в постели. Извращенка старая! Теперь подначек и намеков на скорую свадьбу точно не избежать.

– Я могу войти? – буркнул он.

– Как будто немощная старуха может вас остановить, инспектор, – с притворным смирением вздохнула она. – Закроешь дверь, так вы в окно. Ну, раз уж вы тут, отнесите Алис трость, она тут обронила.

«Ах ты ж старая!..»

И ведь да, обронила, когда вышла открывать ему