Монстр из Арденнского леса - Ника Элаф

Может быть, кто-то однажды найдет эту пленку, если все закончится плохо. В любом случае я хочу оставить это свидетельство. Свидетельство того, что монстр реален. И если я исчезну, значит, меня убил Паскаль Дюмортье, называющий себя Антуаном Лебланом.

На этом дневник обрывался.

Черт!

Марк посмотрел на последний снимок. То самое переснятое фото, вероятно, с какого-то конгресса. Люди, стоящие на ступенях какого-то здания. Он взглянул на подписи. П. Дюмортье. Вот, он, во втором ряду. Темные волосы, зачесанные назад, глубоко посаженные глаза под нависшими бровями, изогнувшиеся в ядовитой улыбке губы.

Несмотря на последние слова Беатрис, исключать Ксавье из этого уравнения было нельзя. Он мог убить жену в приступе ярости, когда та сказала, что хочет уехать и забрать детей. Или даже когда она уже пыталась сбежать. Может быть, у него тоже случались блэкауты. Наверняка случались…

– Я ей верю, – вдруг призналась Алис. – Верю, что ее монстр был реален. Храбрая женщина, пытавшаяся защитить себя и свою семью… она просто погибла в неравной борьбе.

Ответить Марк не успел.

– А вот и кофе! И липовый отвар! – раздалось из коридора. – И сэндвичи тоже!

Он вскочил, чтобы забрать у Эвы поднос. Не хватало еще, чтобы старуха начала смущать его девочку своими ухмылками.

– Мадам Дюпон, вы не знаете… когда бабушка здесь жила, кто помогал ей по хозяйству? – спросил Марк, встав с подносом в дверях и перегородив ей дорогу, чтобы не вломилась в комнату.

– Бабушка этой девочки… с почты. – Эва задумчиво сдвинула брови. – Анжелика, кажется? Мадам Верне. Она тогда была еще юной, младше даже этой… Тесс Форестье. Устроилась горничной. Насколько я помню, это была ее первая работа. Ей очень нравился их дом. Все это искусство, пианино, танцы, знакомства… Она так восхищалась Беатрис… хотя кто ей не восхищался. Потрясающая женщина. И такой конец… – Она вздохнула, поправив очки.

– Спасибо, мадам Дюпон.

– Всегда пожалуйста. Ладно, оставлю вас. Вам явно нужно… обсудить ваши тайные полицейские дела…

Марк вернулся с подносом, придвинул чашку Алис.

– Что теперь? – спросила она, блаженно вдыхая аромат липового чая. – У нас есть имя, пожалуй, даже мотив. Но доказательств нет. Столько времени прошло!

– Во-первых, надо узнать об этом Дюмортье как можно больше. – Марк тоже отпил кофе. Весьма неплохой, кстати. – Где он жил, остались ли после него какие-то вещи. Во-вторых, выяснить, жива ли Мари Мениль. Вдруг она что-то помнит. Или тот детектив, хотя его найти, наверное, почти нереально. В-третьих, ты поговоришь с Анжеликой о ее бабушке. И если она что-то помнит и согласится нам рассказать… Черт, слишком много если. Но надо быть готовыми к тому, что доказательств причастности Дюмортье к убийству Беатрис мы так и не найдем.

Он взял сэндвич и внезапно понял, что чертовски проголодался. Да, все же была польза и от старухи. Они с Алис ели, обсуждая план действий на завтра. Праздник, но терять время не хотелось. К тому же с этим пожаром все так закрутилось. Мать на неделе устроит поминки, надо будет провернуть операцию с бокалами.

С едой было покончено. Повисла длинная пауза. Марк смотрел в пол невидящим взглядом, Алис вдруг взяла его за руку. И он сказал – не мог не признаться ей в том, что его по-настоящему волновало.

– Знаешь… – Марк вздохнул и погладил ее пальцы, – если честно… во всей этой истории мне гораздо важнее выяснить, был ли убийцей мой дед.

Алис чуть сжала его руку в ответ.

– Даже если был, это ничего не говорит о тебе, понимаешь? Ты – это ты.

Они снова помолчали. В комнату, цокая когтями, зашел Ребельон, широко зевнул и улегся прямо возле Алис, как будто намекая, что кое-кто тут лишний. Марк усмехнулся.

– Думаю, мне пора.

– До завтра, инспектор.

– До завтра. И знаете… – Он уже в дверях оглянулся на Алис. – Я случайно услышал, что у Черного Пита для вас кое-что есть…

– Правда? – Глаза у нее радостно распахнулись в предвкушении.

– Да. Но будьте хорошей девочкой: держите при себе оружие и никому не открывайте.

* * *

– Алис, голубушка, идите завтракать! Я уже сбегала в булочную, купила бриошь.

Она потянулась и тут же вспомнила слова Марка о подарке. А вдруг… он и правда что-то для нее приготовил? В детстве, разумеется, она никогда ничего не получала на день святого Николая, и вот в двадцать пять лет впервые ощутила это предвкушение, этот азарт. Все это вообще напоминало сказку: проснуться вот так поздним утром в праздничный день в теплом доме, когда завтрак тебе приготовила… бабушка? Бабушки у нее тоже никогда не было, но мадам Дюпон и в самом деле относилась к ней как к внучке. Волшебное чувство, что все только начинается, что все впереди, наполняло такой радостью и силой, что, казалось, будто за спиной скоро вырастут крылья.

Алис, почти уже не хромая, вышла в столовую и сразу заметила на столе коробку.

О боже! Так и есть!

– Это вам! – радостно объявила Эва. – На пороге стояла! Возвращаюсь, а она тут! Не из магазина, от руки было написано, что вам! Подарок! Уж не знаю, от кого…

Алис была слишком взволнована, чтобы задуматься над игривым тоном Эвы. Как будто та на что-то намекала. Точнее, на кого-то. На старшего инспектора Деккера, разумеется.

– Можете открыть у себя, я не любопытная!

«Ну конечно!»

Алис взяла коробку и, если бы не больная нога, то кинулась бы в комнату бегом. Прикрыла за собой дверь. Может, это было и нехорошо, неправильно по отношению к старушке, но ей хотелось остаться наедине с этим волшебным чувством. Девочка, которая в первый раз получает подарок от святого Николая. И девушка, которая в первый раз получает подарок от мужчины.

Дрожащими руками она развязала ленту, вскрыла коробку. И сначала ничего не поняла. Что-то белое?

Алис потянула это белое и с недоумением уставилась на свою руку, сжимающую… фату. Фату невесты. Сердце екнуло. Это… было не то. Марк не стал бы ей дарить такое. Она повертела фату в руках, отмечая, что та на самом деле старая. В свадебной моде Алис не разбиралась, но тонкая ткань была ветхой, пыльной, вышивка кое-где протерлась. Как будто фата долгие годы лежала где-то в коробке. Или даже валялась в кладовой.

«Черт… что это?»

Она схватила коробку и отогнула привязанную к ленте карточку.

И это был не почерк Марка.

Примечания