Современный зарубежный детектив-9. Компиляция. Книги 1-20 - Роберт Уилсон

Нет, не спам. Мишель:

– Это я…

Мишель

Он едва не пропустил сообщение Элис. Наткнулся на него буквально перед тем, как навсегда отключил мобильник. Прошлым вечером кто-то слил его номер в сеть, и на него обрушилась лавина ненависти. Сотни незнакомцев спешили поставить его в известность – одни спокойно и без грамматических ошибок, другие разъяренно и едва ли внятно, – что желают ему и его сыну боли и смерти. Мишелю пришлось изрядно вымараться в этих нечистотах, чтобы отыскать послания от знакомых. София дважды писала и оставила одно голосовое сообщение: ей нужно было знать, как поступить с рестораном, но больше она изводилась беспокойством за Кристофера. Друзья из Парижа, до которых только сейчас дошли новости. И, наконец, Элис. «Происходит что-то странное».

«Это я и так знаю», – мысленно ответил он. История, что Кристофер вчера вечером поведал Кантору, разительно отличалась от рассказанной в присутствии Мишеля. Адвокат приехал к нему домой сразу же после ухода Элис. Она снова воспользовалась задней дверью, только на этот раз он открыл ей увитую лозами калитку. И потом наблюдал за ее спринтерским забегом по соседскому двору – она даже опережала вспыхивающие фонари с датчиками движения. Зрелище было поистине прекрасным, и на мгновение Мишель позабыл обо всем на свете. «Что за женщина», – только и подумал он.

А потом объявился Кантор, и реальность вновь обрушилась на него. Как оказалось, началась беседа адвоката с сыном не совсем гладко. Кристоферу понадобилось какое-то время, чтобы понять, что незнакомый ему мужчина действует в его интересах. Еще ему не хотелось навлекать на друзей неприятности. И только после того, как Кантор красочно расписал ему будущее, ожидающее его в случае признания виновным в смерти Иден, он и выложил всю историю.

– В общем, вечеринки в доме Бондурантов устраивались регулярно, – принялся объяснять адвокат. – Сначала-то был прямо проходной двор, но затем владельцы заподозрили неладное, так что ко вторнику число участников свелось практически лишь к этим четверым.

Затем он театрально вздохнул и сообщил, что Иден обвинила Джека в сексуальном нападении.

– А что это означает? Нападение?

– Изнасилование.

Пару мгновений мужчины молчали под впечатлением чудовищности слова.

– И Кристофер допустил, чтобы это произошло?

– Судя по всему, он и Ханна были просто не в состоянии вмешаться.

– Кристофер говорил, у них была марихуана.

– Боюсь, они употребили кое-что посильнее травки. Как бы то ни было, Иден впадает в истерику и набрасывается на Джека. Это приводит Кристофера в чувство, и он ввязывается в их стычку – вот откуда у него ссадины на шее. Джек убегает из дома, Ханна следует за ним. Кристофер остается с Иден. Он успокаивает ее, однако девушка ясно дает понять, что заставит Джека заплатить за содеянное. Наконец, ваш сын уходит, и на следующее утро становится известно, что она мертва.

– И что думает Кристофер о произошедшем потом?

– Джек вернулся в дом, чтобы заткнуть ей рот.

– А как именно она умерла?

– Ударилась головой при падении. Кровоизлияние в мозг.

– Тогда это мог быть и несчастный случай.

– Нет. Ее толкнули. С силой. В верхней части ее грудной клетки даже остались синяки, характерные для сильного толчка. Ее определенно убили.

– Но почему Кристофер не рассказал об этом на первом допросе?

– Даже не знаю. Может, из-за вашего присутствия – ему не хотелось, чтобы вы услышали о наркотиках. А может, потому что боится Джека.

– Так и что теперь?

– Мы с Кристофером поговорили с копами.

– Они поверили ему?

– Сложно сказать. Утром они намерены повторно допросить Джека и Ханну. Возможно, после этого наше положение улучшится.

– И что мне делать?

– Оставайтесь на месте. Как только появятся новости, я дам вам знать. Ситуация прояснится довольно скоро. И, кажется, ваш номер стал известен? Телефон прямо надрывается. Или у вас уйма заказов?

– Да. Мой номер выложили в интернете.

– Так выключите его.

– Но как мы будем поддерживать связь?

В ответ адвокат извлек из сумки телефон-раскладушку – Мишель уже и забыл, когда пользовался таким.

– Это так необходимо?

– Поскольку ваши данные в сети, теперь можно только гадать, кто вас прослушивает. Копы, пресса, какой-нибудь урод в какой-нибудь Латвии. В «Твиттер» заглядывали? Люди уже этим случаем вовсю интересуются.

– Хорошо, понял. Спасибо.

– Не стоит. Это все тоже будет включено в счет.

Облегчение, охватившее Мишеля после принесенных Кантором новостей, вскоре сменилось гневом на сына. Ну почему Кристофер столько тянул с разоблачением? Почему не рассказал ему? Навряд ли из-за стыда за наркотики. Нет, он покрывал Джека. Потому что боится его. Он знает, как правильно поступить, вот только слишком слаб для этого. Молчал почти целые сутки. А если бы его не посадили в камеру? Так бы и покрывал своего дружка? Глупый мальчишка. Глупый, глупый!

Заснуть ночью ему не удалось. Он выключил мобильник, более не в силах сносить изливающиеся на сына потоки ненависти. Его подмывало позвонить Элис с выданного адвокатом телефона, попросить ее вернуться, но то был безумный риск. К рассвету Мишель впал в прострацию. Время более не существовало. Как и он сам. Только Кристофер, запертый в камере.

Теперь ему казалось нелепым, что когда-то он молился о помощи. До смерти Марьям Мишель по-настоящему верил в Бога, и вера его была безусловной и незыблемой – во всяком случае, так ему представлялось. Она зародилась у него в детстве в Бейруте, где он несколько раз в неделю посещал собор Святого Георгия. С этим внушительным храмом были связаны даже одни из первых его воспоминаний. Суровые святые на стене, запах ладана и разносящееся с хоров пение. Бог всегда там присутствовал – в низком убаюкивающем гуле, нестихающем ветерке.

Но потом заболела Марьям, и, когда Мишель молил о милосердии, Господь явил свой истинный лик. Сразу же после смерти жены он покинул больницу Сальпетриер, прошел по Саду растений и спустился к Сене. Какой-то оборванец-наркоман принялся втюхивать ему украденные цветы. Мишель потянулся было за бумажником, но вдруг вспомнил, что жена умерла. Решив, что над ним насмехаются, незадачливый торговец разразился проклятьями. Лицо его преобразилось в нечто совершенно ужасное. Налитые кровью глаза и желтоватые острые зубы, распухшие губищи и приплюснутый нос. Всклоченная серая борода, немытая огрубевшая кожа. И Мишель внезапно понял, что это и есть подлинный лик Бога. Который проклинает и несет лишь смерть. Он внушает тебе веру в милосердие и надежду. А потом бросает твою жену заходиться криками в бреду и боли, способную видеть лишь сальные стены бездны, в которую