Дебютная постановка. Том 2 - Александра Маринина

Ознакомительный фрагментбы, а то в кресло к самой лучшей мастерице усядется какая-нибудь необъятная чиновница и будет требовать, чтобы ей соорудили на голове «халу».

Уходя из квартиры, нарочно громко хлопнула дверью. Пусть Мишка, мамин любимчик, проснется раньше времени, ему полезно.

Май 1973 года

Юра Губанов

Вода в озере еще холодная, но так приятно сидеть на мостках, опустив босые щиколотки в ласковый упругий шелк и глядя на мелкую рябь, поднятую теплым майским ветром и переливающуюся на солнце. Лохматый крупный беспородный пес по кличке Гром дисциплинированно сидел между Юрой и Славиком, как влитой, не делая ни малейшей попытки встать.

Юра запустил пальцы в густую собачью шерсть и слегка потянул, наслаждаясь ощущением чего-то жесткого и при этом живого, как будто в ладонь перетекала горячая энергия. Жаль, что теперь такого долго не будет…

– Значит, точно больше не приедешь? – тоскливо спросил Славик.

Юра помотал головой:

– Не-а, Слав, не получится. Нужно к экзаменам готовиться, у меня с химией и физикой не очень, придется приналечь.

– Ну да, у тебя же выпускные… А потом?

– Потом последний звонок и снова за учебники, готовиться к поступлению. Мы даже дачу в этом году снимать не будем, некому на ней жить. Бабушке одной – бессмысленно, а мне заниматься надо, буду в Москве сидеть.

– Но заниматься же и на даче можно, – с надеждой возразил Славик. – Какая разница, где учебники читать?

– Да ты что! С одними учебниками фиг поступишь, надо всякую дополнительную литературу читать, а где ее брать? Только в библиотеке. Там знаешь какой конкурс? Сдать вступительные в школу милиции – это надо очень постараться.

– Да ладно! – не поверил Слава. – Хочешь сказать, что все прямо мечтают стать милиционерами? Генку из крайнего дома на нашей улице помнишь?

– Помню. И что?

– Он в прошлом году в институт поступил без всякой библиотеки. По-моему, он вообще даже и не готовился особо. Ты же умный, Юрок, ты и так все сдашь лучше всех.

– Ты не понимаешь. В школы милиции берут после армии. После десятого класса берут тоже, но очень мало и не во все «вышки». В Москве, например, не берут вообще. Поэтому я в Омск и поеду. Таким, как я, чтобы прорваться в школу милиции, нужно быть на голову лучше тех, которые в армии отслужили, потому что им всегда отдают предпочтение. Так мне отец объяснил.

– Ладно, – вздохнул Славик. – А когда вернешься? После того, как поступишь?

– Да ты что! Отец говорил, что сначала экзамены, потом мандатная комиссия, на которой будут рассматривать все оценки и решать, кого взять, а кого отфутболить, потом приказ о зачислении – и сразу в лагеря на сборы, на целый месяц. И потом учеба. Так что приеду домой только в конце января на каникулы. Если вообще поступлю, конечно, – осмотрительно добавил Юра.

Он не стал пересказывать товарищу все то, о чем предупреждал его отец. Поступление в Высшую школу милиции было совсем не похоже на поступление в другие институты. Нельзя просто прийти с улицы и подать документы. Сначала нужно получить направление на поступление. Это не так-то просто, но тут отец помог, конечно, он же работает в управлении учебных заведений министерства. После этого тебя проверяют с ног до головы: кто ты такой есть, как себя ведешь, что о тебе думают в комсомольской организации, не было ли в твоей жизни чего-нибудь криминального или даже просто предосудительного, кто твои родители, нет ли судимых среди ближайших родственников. Даже если ты попался в лапы народных дружинников в нетрезвом виде – уже плохо. К моральному облику будущего офицера милиции относятся крайне серьезно, отец рассказывал, что даже специальный приказ об этом в министерстве издали. Название приказа было длинным и путаным, но Юра запомнил: «Об улучшении нравственного и эстетического воспитания слушателей и курсантов высших и специальных средних учебных заведений МВД СССР». На проверку уходит обычно несколько месяцев, поэтому направлением следовало обзавестись заранее. Если проверку прошел без нареканий – тебя направляют на медкомиссию, где тоже все проверяют от и до и вполне могут отсеять, не пропустить. Проскочишь медкомиссию – получаешь разрешение на сдачу вступительных экзаменов, но перед экзаменами будет еще одна медкомиссия, уже в самой школе, и там тоже могут найти, к чему придраться. Во время экзаменов жить придется в лагерях, в палатках, среди незнакомых парней, подавляющее большинство которых отслужило в армии и прошло незабываемую школу дедовщины, так что сложностей прибавится: нужно будет собрать волю в кулак, не поддаваться на провокации, держать себя в руках и сохранять хладнокровие при любых ситуациях, потому что полезешь в драку – выпрут мгновенно и без разговоров. Одним словом, трудностей предстоит немало, и жизнь медом не покажется.

– А ты сам-то не передумал? – спросил он Славика. – Точно не будешь в институт готовиться?

– Да какой мне институт, – махнул рукой тот. – Ты же сам видишь, как у нас… Вот сейчас девятый класс окончу и пойду в какое-нибудь ПТУ. Знал бы, что так выйдет, вообще после восьмого ушел бы из школы.

В конце осени отец Славика вернулся домой. Вернее, не сам вернулся, а его вернули, выпустили из психбольницы. Это был уже не тот прежний дядя Витя, которого помнили его близкие. Глаза бессмысленно взирали на окружающий мир, губы то и дело произносили какие-то непонятные фразы. «Закололи до состояния овоща», – говорили о нем в поселке. Бывали минуты просветления, когда Виктор на короткое время казался почти нормальным, мог, например, заварить себе чаю и сделать бутерброд. Но в основном он целыми днями сидел либо в доме, либо на крыльце, периодически пытаясь куда-то уйти. Если его вовремя не перехватывали – блуждал по улицам, пару раз углублялся в лес, и приходилось долго искать его. Жена и сын поняли, что оставлять Виктора дома одного опасно: если не уйдет, так пожар устроит, потому что забудет выключить газ под чайником. «Да сдайте вы его в интернат для психов, – советовали знакомые. – Это ж невозможно так мучиться!»

Об этом не могло быть и речи. Зинаида попросила на работе, чтобы ее ставили только на вечерние и ночные смены: с утра и до обеда Славка должен быть в школе, а уж после школы он за отцом присмотрит.

Но перспективы выглядели пугающе. Ну, допустим, Славик доучится, окончит десятилетку. Пока школьник – занят только до обеда, а потом сам себе хозяин, может сидеть дома, учить уроки и больного отца караулить. А дальше как? Зинаиде до пенсии далеко, она должна работать, иначе подпадет под

---

Конец ознакомительного фрагмента Купить полную версию книги

---