Тайна летнего лагеря - Рацлава Зарецкая

развалившегося на моей кровати Кирилла. – А ну марш в свою комнату! Пожалуетесь друг другу на несправедливость, когда разберете вещи и изучите план мероприятий!

Кир нехотя поднялся и, бормоча что-то себе под нос, вышел из комнаты вместе с Ильей. В помещении сразу же воцарилась давящая тишина. Лишь шуршала сумка Райского, из которой он доставал свои вещи.

– Ну и какого фига ты здесь? – задал я вопрос, который мучал меня всю церемонию открытия.

Райский провел пальцем по полке над кроватью, внимательно осмотрел его и хмыкнул.

– У меня к тебе такой же вопрос.

– Я первый спросил. Отвечай. – Надменная морда Глеба раздражала. Я едва сдерживался, чтобы по ней не ударить.

Наташкин брат по ходу специально поселил нас в одной комнате, чтобы мы помирились, только вот хрена с два мы помиримся. Скорее, поубиваем тут друг друга.

– Так чего ты вдруг прилетел из своей солнечной Италии в нашу угрюмую страну? Да еще и в лагерь приехал.

Подумав немного, Глеб открыл рот, чтобы ответить, но вдруг дверь комнаты распахнулась и на пороге появилась Лера.

– Привет, мальчики! – прощебетала она с широкой улыбкой.

– Вот черт, – пробормотал я.

Когда я увидел ее в лагере, мне аж поплохело. Даже присутствие Наташи и Глеба не выбило меня из колеи так сильно, как наличие тут Беловой. И как она только пронюхала, в каком именно лагере я буду? Неужели, мои родители разболтали?

– Надо же, какое совпадение, да, Максим? – продолжила чирикать Лера, подойдя ко мне. – Ты сказал, что поедешь в лагерь, но я и не думала, что в тот же, что и я! – Она изобразила удивление и положила ладонь мне на плечо. – Видимо, это судьба.

– Я бы сказал, злой рок, – буркнул я, скинув руку Беловой со своего плеча.

– Почему-у? – капризно протянула Лера.

– Потому что. Поговорим позже, окей?

Я развернул Белову к выходу и подтолкнул ее в спину.

– Но… – пролепетала девушка, вовсе не горя желанием уходить.

– Потом, Лера, потом, – повторил я, подведя ее к двери. – И стучись, пожалуйста, перед тем, как войти.

– Ты что, стесняешься меня? – Белова игриво подмигнула.

– Вообще-то я здесь не один.

Выглянув из-за моего плеча, Лера оценивающе посмотрела на Глеба и помахала ему рукой.

– Привет, я Лера – девушка Макса. – Они с Глебом были знакомы шапочно. Лера перевелась в нашу школу после того, как он уехал, чтобы поддержать Наташу, с которой когда-то была не разлей вода.

– Ясно, – сухо ответил ей Райский.

Белова надула губки и, переведя взгляд на меня, шепнула:

– Я постараюсь выселить Наташку как можно скорее, и тогда ты сможешь приходить ко мне.

– Не трогай ее, – прошипел я, пристально глядя в глаза Беловой. – Если узнаю, что ты ее донимаешь, перестану с тобой разговаривать.

Лера сузила глаза и, копируя мой тон, произнесла едва слышно:

– Тогда я расскажу ей тайну про ее любимого папочку!

Вот так всегда. Стоит нам начать препираться, Лера сразу же напоминает мне о тайне, которую она хранит, пока я с ней встречаюсь. И самое мерзкое во всем этом то, что я ничего не могу сделать. Ни рассказать все Натке, ни порвать с Лерой. И это бессилие меня убивает.

– Я тебя понял, а теперь вали, – пробормотал я, со всей силы сжав кулаки, в которых сосредоточилась вся моя злость на себя, на Леру и на ситуацию в целом.

– Пока! – Лера хихикнула и, быстро поцеловав меня в щеку, выскочила за дверь.

Я же так и остался стоять на месте, пытаясь успокоиться.

– И вот на ее ты променял Наташу? – раздался за спиной тихий голос Райского.

Черт, а ведь я только начал успокаиваться!

– А ты променял нас на Италию, – парировал я, повернувшись к нему.

– Я этого не хотел.

– Ага, как же! – Злость с новой силой нахлынула на меня, затмевая сознание. – И вообще, не лезь в мои дела. Ты мне не друг!

– Но когда-то я им был. – Райский уже разобрал сумку и теперь сидел на кровати с открытой книгой в руках, глядя на меня своим пристальным холодным взглядом. Ни один мускул не дрогнул на его лице, и голос оставался спокойным и ровным. Меня же всего трясло от эмоций.

– Ты перестал им быть, когда свалил в Италию и решил похерить наши отношения! – взорвался я. – Если ты захотел поехать в лагерь, чтобы все исправить, то даже не надейся на это! Я не из тех, кто прощает предательства!

Захлопнув книгу, Глеб встал с кровати.

– Тебе надо остыть. Я почитаю в другом месте. – Подойдя к двери, он повернулся ко мне и добавил: – И для сведения: я правда не знал, что вы с Натой тут будете. Если бы знал, ни за что бы не сунулся сюда.

– Так проваливай отсюда! Не порть нам отдых! – крикнул я, борясь с желанием запустить в этого придурка что-то тяжелое.

– Я подумаю.

Как только Райский закрыл за собой дверь, я сразу же упал на кровать и тихо застонал, прикрыв глаза рукой. Этот тип меня страшно бесит, но в одном он оказался прав – мне действительно надо успокоиться.

Некоторое время я так и лежал, не шевелясь. Старался ни о чем не думать, сосредоточившись на своем дыхании. Постепенно эмоции стихли, и мое дыхание стало ровным и спокойным, вот только тревожные мысли снова вернулись.

Резко поднявшись, я уставился в окно, выходящее на спортивную площадку, где парни играли в футбол.

Илья сказал, что сегодня у нас свободный день, а завтра мы начнем жить по лагерному расписанию. Начнутся конкурсы, походы, концерты и всякие спортивно-развлекательные игры. В сознании всплыли обрывки тех лагерных дней, когда мы с Глебом сбегали в деревню к Натке. Интересно, как там Дубки? Все еще стоят?

Поддавшись порыву, я вышел из комнаты, миновал коридор и, покинув корпус, направился к месту, где была дырка в заборе.

– Небось ее уже там нет, – пробормотал я себе под нос, завидев издалека заброшенный корпус.

Однако, вопреки своим мыслям, я заметил протоптанную дорожку к боярышнику и расчищенный проход к дыре, которая все еще была на месте.

– Вот это да! – восхищенно произнес я, осторожно обходя оставшуюся крапиву. – Дыра все еще пользуется популярностью.

Плохо помня дорогу к деревне, я прошел чуть вперед и долго всматривался вдаль, стараясь разглядеть очертания крыш деревенских домов.

Внезапно я заметил, что вдалеке из низины поднимался слабый дымок. Ну конечно! Я и забыл, что лагерь находится на значительном возвышении, да еще и в сосновом лесу. Дубки же были внизу, и поэтому отсюда их было тяжело