Загоняя овец - Михаил Григорьевич Теверовский

– Чёрт, грёбаный дебил! – Роунс схватил свою тяжёлую кожаную куртку со спинки кресла и, напяливая её на ходу, бросил секретарше Фьюза, что он отъедет по делу о «ночном убийстве».

Роунс старался ехать на пределе разрешённой скорости, хотя несколько раз в местах, в которых он был уверен, что там нет патрульных, он её превышал, и превышал немало. Рик не был лихачом, как и не был паинькой в вождении. Но сейчас он хотел как можно скорее попасть в морг (не в роли клиента, разумеется). И при этом ему не хотелось нарваться на патрульных – привлечение лишнего внимания к своей персоне было бы совершенно некстати, особенно если о чём-нибудь таком пронюхают журналисты, парочка которых сидели в приёмной в участке и кинулись коршуном на детектива, который мастерски ускользнул от них, спрятавшись в своём фордике. Почему он так спешил – Роунс не мог объяснить даже сам себе. Конечно, морг не сгорит в синем пламени, а доктор Шоу, зная его, скорее всего, даже и не заметит опоздания. Но необъяснимый адреналин пульсировал по его телу. Рик чувствовал, что он словно хищник, несущийся за преступником, ставшим теперь уже жертвой. Его жертвой. Где-то в глубине души это пуга`ло детектива – он слышал мнения некоторых психологов о том, что люди делятся на три категории: «овцы», «сторожевые собаки» и «волки». «Овцы» – обычные люди, для которых зло и агрессия – это нечто отталкивающее, мерзкое и тёмное, совершенно несвойственное им. Они знают о его существовании, боятся зла, но надеются, что никогда не столкнутся с ним, особенно в воплощении «волков». «Волки» – это агрессоры, которые питаются слабостью «овец», да и ими самими в придачу. «Сторожевые собаки» – природа их характера заключается в том, чтобы быть щитом между «овцами» и «волками». В эту категорию попадают люди, начиная от тех, кто отпугнёт гопников на улице, пристающих к прохожему и заканчивая полицейскими, которые борются с преступностью. Роунс был весьма доволен тем, что с чистой совестью мог отнести себя к «сторожевым псам»… во всяком случае, большую часть времени. Бывали моменты, когда на допросах он заигрывался, чувствуя свою власть, и потом, уже много позже, когда кровь в нём переставала кипеть, он анализировал это, и ему становилось по-настоящему страшно. Страшно оттого, что те же самые психологи уверяли, что «волки» и «сторожевые собаки» мало чем отличаются. Они словно две прямые, проведённые из одной точки, но ведущие в разные стороны, как автомобильная автострада. В любом случае – и те, и те тянутся к агрессии, направляя её лишь только в разные русла, что и создаёт отличие между ними. Но как не ошибиться, как быть уверенным, что ты едешь в нужную сторону? Что ты не свернул где-нибудь по пути или же не ошибся направлением изначально? К тому же есть мнения, что многое зависит от детства – пережитое насилие в детские годы или серьёзные психологические травмы могут привести к тому, что вместо нормального человека вырастет зверь.

Роунс всегда чувствовал, что хочет, чтобы преступник был наказан, чтобы он больше никому не навредил и ответил за своё преступление. Или же просто хотел доказать, что он «лев» – король зверей в этом мире звериной агрессии? А что было бы, если б он вырос не в крепкой полной семье, с любящими отцом и матерью? Хотя, возможно, вообще не существует никакой психологии, а все действия человека полностью обусловлены биохимическими реакциями в организме, и всё – получается, что не ты правишь судьбой, а твой организм – тобой. Что ж, и такие мнения существуют, и вот от них детективу Роунсу становилось ещё больше не по себе.

Буквально через десять минут детектив припарковал свой потрёпанный фордик и быстрым шагом направился к входу в больницу, так как входа с улицы в морг, который располагался буквально в десятке метров от неё и соединялся переходом – просто-напросто не было. Оба здания напоминали две огромные серые каменные коробки, отличающиеся лишь тем, что морг был «коробкой» пропорционально поменьше, в один этаж, а также тем, что больница была утыкана белоснежными окнами, тогда как в морге их можно было по пальцам сосчитать. Но самым удивительным элементом во всей этой экспозиции была парковка. Парковочных мест было столько, словно это автокинотеатр, или же как будто места здесь были рассчитаны на всех жителей городка и всех близлежащих деревушек и посёлочков. Понятное дело, что были заняты только самые первые ряды, тогда как всё остальное пустое пространство скорее как-то угнетало и давило психологически.

В приёмной регистратуры детектив Роунс представился и, показав удостоверение, сообщил, что ему нужно для начала встретиться с доктором Шоу. Медсестра из приёмной поинтересовалась, не нужна ли детективу помощь в нахождении пути, на что Роунс, лишь грустно улыбнувшись, ответил отказом – к сожалению, в этой части больницы ему приходилось бывать много чаще, чем в остальных её отделениях. В выданном халате детектив пробрался через вереницу белоснежных коридоров с суетившимися медработниками. Рик не мог не поражаться тому, что, когда бы он ни зашёл в больницу, в ней всегда была толпа людей.

Наконец, пройдя недлинный переход, детектив оказался в знакомом ему отделении морга. Там его встретила ассистент Шоу и попросила подождать, сообщив доктору по служебному телефону, что к нему пришёл детектив. Роунс быстренько набрал на своём смартфоне сообщение для помощников – он просил Чойса и Зореджа как можно скорее приехать в больницу для проведения допроса выжившего парня. Когда Роунс отправил сообщение, томиться ему оставалось недолго. Буквально через пару минут появился доктор Шоу. Бледный, вытянутый в струну, он поправил очки и пригласил Роунса следовать за ним.

На лифте они спустились на один этаж ниже. Как только двери лифта распахнулись, в нос детективу ударил запах формалина и хлорки. Основная часть морга располагалась в двух этажах под землёй. В отличие от белых палат больницы, здесь преобладали тёмно-синие и серые цвета. Психологически из-за этого в морге было намного тяжелее находиться, по крайней мере Роунсу. Это если не брать в расчёт остальные давящие психологически факторы. Доктор Шоу же, напротив, явно чувствовал себя как рыба в родной ему воде.

– Сюда, пожалуйста. – Патологоанатом открыл дверь перед детективом и пропустил его вперёд. – Вы успели ознакомиться с моим отчётом?

– Да, благодарю вас за то, что столь быстро отреагировали.

На железной каталке посередине помещения лежало тело девушки, накрытое простынёй.