Загоняя овец - Михаил Григорьевич Теверовский

– он был поглощён начавшимся расследованием: сопоставлял факты, структурировал показания свидетелей, изучал присланные материалы экспертов. К сожалению, пока что ещё не были готовы анализы по отпечаткам пальцев и возможные найденные ДНК. Конечно, на завершение изучения всего места преступления и получение полной его картины, ещё нужно было время. И, разумеется, также Роунс ждал известий о состоянии здоровья второй жертвы.

Помимо всего прочего, детектива привёл в бешенство тот факт, что к выжившему парню не приставили охрану в тот же день на случай, если преступник решит завершить начатое. Как только Роунс узнал об этом, то попытался убедить шефа, для чего сделал ещё один несвойственный ему выход из своего кабинета к Фьюзу. Шеф спокойно высказал ему своё мнение о том, что, судя по изученным им отчётам, парню ничего больше не угрожает, а у больницы есть и своя охрана, в конце концов. Но после долгого спора он согласился послать в больницу полицейского. Роунс хотел узнать, кого именно, но шеф только отмахнулся от него, сказав, что это уже решит начальник патрульной службы.

Сумасшедший рабочий день уже заканчивался, а звонка из больницы так и не поступило. Потеребив несколько минут в руках трубку служебного телефона, Роунс всё же решился сам набрать номер, но ему ответили, что обследование доктором пострадавшего ещё не было проведено из-за загруженности самого доктора. Они свяжутся сами. Зато когда детектив уже собирался домой, на почту ему пришло заключение от патологоанатома Шоу. Роунс решил, что изучит заключение дома. А также в ответном письме отправил, что зайдёт в морг завтра в районе одиннадцати часов, чтобы обсудить всё лично.

Наконец Роунс пересёк неухоженную лужайку в своём дворе и захлопнул за спиной дверь дома. Двухэтажный домик, с чердаком и пристройкой, в которой когда-то, давным-давно, планировалась баня, располагался в паре километров от центра. Буквально через квартал начиналась стандартная для городов застройка, а для их маленького городка это означало шести-, максимум девятиэтажные дома, с редкими многоэтажками до восемнадцати этажей в самом центре. Роунс тяжело вздохнул – многое здесь каждый раз напоминало ему о ней и о его прошлой жизни. Он достал из холодильника бутылку дешёвого вина и, налив себе бокал, включил ноутбук. Скачал отправленные ему от патологоанатома документы. Детектив предпочитал сначала сделать всё, что нужно, а уже потом позволять себе забыть обо всём и расслабиться. Хотя, вернее было сказать, попробовать расслабиться – в его случае это была скорее попытка просто немного отдохнуть. Он уже давно не чувствовал себя расслабленным, а тем более полностью отдохнувшим. Ему было всего тридцать шесть лет, но иногда он не мог отделаться от мысли, что жизнь уже прошла, и все счастливые моменты, что должны были наполнять её, полностью и бесповоротно угасли. И уже никогда не вспыхнут вновь. Его сестра, которая была младше его на шесть лет, иногда шутила над Риком, что его нагнал кризис среднего возраста, из-за которого он и начал валиться в такую бездонную депрессию после произошедшего с ним тремя годами ранее. Она, будучи психологом, много раз предлагала ему помощь и советовала брату знакомых ей специалистов, которых считала наиболее достойными. Сестра была уверена, что они лучше помогут ему, так как родственные узы будут мешать проводимым сеансам. Но Рик всегда отмахивался от неё и говорил, что ему просто нужно время, чтобы совладать с мыслями и взять себя в руки. Но это время шло, а ситуация не менялась, можно даже сказать, что усугубилась. Его сестра понемногу опускала руки, всё реже предлагая Рику помощь, да и реже общаясь с ним. Но не из-за своего личного решения, скорее сам Рик всё дальше и дальше отстранялся от всех и всё глубже и глубже закрывался в себе.

В заключении доктора Шоу было описано, что смерть Елизаветы Лоу, девушки двадцати двух лет, наступила в ночь с 29 на 30 апреля 2014 года не от нанесённых ей двадцати двух ножевых ранений, а от повреждения спинного мозга, вследствие перелома шейных позвонков. Ножевые же ранения были распределены по передней части тела, начиная от бёдер и заканчивая областью шеи. Нанесены они были охотничьим ножом с лезвием формы «дроп-поинт», длиной двенадцать с половиной сантиметров. Следов наркотиков не было, в крови содержалось небольшое количество алкоголя. Роунс задумался – для чего убийце потребовалось наносить все эти раны уже убитой жертве? Запугивание второй жертвы? Выплеск адреналина вследствие психических проблем? А что насчёт равенства количества лет жертвы и количества ранений, чёрт возьми? Случайное совпадение? Или тёмный ритуал извращённого сознания убийцы? Выходит ли так, что убийца хотя бы и косвенно, но знал жертву, если действительно количество ран равняется возрасту? Детектив откинулся на спинку кожаного кресла и отпил из бокала. Слишком много вопросов и слишком мало ответов. Но впереди ещё допрос выжившего и результаты других экспертиз. Правда, где-то в глубине души Роунс чувствовал, что дело предстоит далеко не из лёгких.

Буквально через час на его служебный мобильный телефон поступил звонок. Оператор из участка сообщил, что так как на рабочий телефон сотрудникам больницы дозвониться не удалось, то они просят передать, что завтра их пациент, скорее всего, будет готов к встрече с детективом – и даже изъявляет рьяное желание скорейшего наступления этой встречи. «Хоть что-то хорошее», – подумал Роунс. Сбросив вызов, он вернулся к прерванному звонком чтению недавно купленной в ближайшем магазине книги – сборнику лёгких детективов неизвестного автора в духе Агаты Кристи, но с много более дешёвыми поворотами в сюжете. Не один раз Роунс усмехался тому, как совершенно неожиданно появившийся новый свидетель вдребезги разбивал все предыдущие показания предыдущих свидетелей. А также и спутывал теории детективов, после чего последние должны были ломать голову, где же правда, а где ложь. И буквально пятнышко крови на кроссовке убийцы или неожиданно найденная запись, на которой отчётливо был слышен его голос, которым он буквально говорил: меня зовут так-то и так-то, я совершил то-то и то-то – расставляло всё по своим местам и позволяло детективам выйти победителями из этой схватки умов. «Может быть, сидеть и ничего не делать, а там окажется, что квартира была под наблюдением какого-нибудь шпиона из Антарктиды, и он поделится с нами этими записями?» – проворчал детектив, захлопывая книгу и откидывая её на столик у дивана. Остаток вечера он провёл, сидя в плетёном кресле-качалке на веранде дома, укутавшись в пару свитеров и плед, вспоминая что-то из прошлого и размышляя о чём-то недостижимо далёком.

Глава 3