Опаловая змея - Фергюс Хьюм

– Дело не в этом, – быстро возразил Даукер. – Я установил личность убитой женщины – а вы были последним, кто видел ее живой.

– Вы в этом уверены?

– Да, в покоях лорда Каллистона, между одиннадцатью и двенадцатью часами вечера в понедельник.

– Кто вам сказал, что я ее видел?

– Миссис Пови.

Губы Майлза Десмонда скривились.

– Вы, кажется, уже все выяснили, – проронил он с усмешкой. – Тогда, может быть, скажете, какую информацию вы хотите получить от меня?

– Вы видели мисс Саршайн в понедельник?

– Да! Я ее видел, но днем, а не ночью.

– Но миссис Пови сказала, что она заходила к вам в понедельник вечером.

– Миссис Пови ошибается, я ее не видел.

– Вы виделись с кем‐то другим в это время?

– Это мое личное дело.

– Прошу прощения, – иронически заметил Даукер, – но сейчас это и мое дело. Вам лучше ответить на мои вопросы, иначе вы можете оказаться в крайне неловком положении.

– О! Значит, вы хотите обвинить меня в убийстве Лены Саршайн?

– Это зависит от обстоятельств, – двусмысленно ответил Даукер. – Расскажите мне, что вы делали в понедельник вечером.

Майлз на мгновение задумался и, видя опасность своего положения, решил ответить.

– Я пошел во Фривольный театр, потом в редакцию газеты «Хэш», а потом…

– Ну?

– Около половины одиннадцатого я отправился в квартиру лорда Каллистона.

– Я так и думал. И зачем вы туда пошли?

– Не для того, чтобы совершить преступление, – холодно отрезал Десмонд, – а только для того, чтобы подготовить кое‐какие бумаги для моего кузена – он уехал в Шорхэм поездом в десять минут десятого.

– Вы его провожали?

– Нет.

– Тогда как вы узнали, что он уехал?

– Потому что он сказал мне, что уезжает.

– С леди Бэлскомб?

– Я ничего об этом не знаю, – холодно ответил Десмонд. – Он уехал, насколько мне известно, один. Я был у него в кабинете, чтобы привести в порядок его бумаги, и, покончив с этим, ушел.

– Кто‐то приходил туда, пока вы были там?

– Да, – неохотно согласился молодой человек.

– Леди?

– Ну, женщина, – уклончиво ответил Десмонд.

– Мисс Саршайн?

– Нет, это была не мисс Саршайн, в этом я могу поклясться.

– Тогда кто же это был?

– Тот, кто не имеет никакого отношения к этому делу – моя знакомая.

– Я должен знать ее имя.

– Я отказываюсь вам говорить.

Оба мужчины пристально посмотрели друг на друга, и Даукер сменил тему.

– Почему вы поссорились со своей знакомой?

– Это мое дело.

– О! А в котором часу ваша знакомая ушла?

– Вскоре после двенадцати.

– А вы?

– Ушел через несколько минут.

– Вы вернулись домой?

– Через некоторое время – да.

– А куда вы пошли перед тем, как вернулись домой?

– Я отказываюсь отвечать.

– Тогда я могу сказать вам – по Сент-Джеймс-стрит.

Майлз Десмонд выругался и резко спросил:

– Кто вам это сказал?

– Мистер Эллерсби встретил вас там в начале третьего.

– Да, я столкнулся с ним там.

– Почему вы не поехали прямо домой?

Десмонд, казалось, пытался что‐то придумать – и наконец с усилием произнес:

– Я боялся, что моя знакомая заблудится в тумане, и пошел за ней по Сент-Джеймс-стрит, потом потерял ее из виду и через некоторое время встретил Эллерсби. Я больше не видел свою знакомую и вернулся домой.

– Вы не видели свою знакомую с тех пор, как она покинула покои лорда Каллистона?

– Нет-нет! – воскликнул Десмонд, внезапно вспыхнув.

«Это ложь», – подумал Даукер, пристально глядя на него, а потом сказал вслух:

– Вы ответили на все мои вопросы, кроме самых важных.

– Я ответил на все, на которые счел нужным ответить.

– Значит, вы отказываетесь назвать мне имя женщины, которую видели в понедельник вечером?

– Да!

– Миссис Пови уверена, что это была мисс Саршайн.

– Говорю вам, миссис Пови ошибается.

– Вы знаете, что я могу арестовать вас по подозрению?

– У вас нет никаких оснований для этого.

– Вы были тем человеком, который в последний раз видел покойную живой.

– Прошу прощения, но я отрицаю, что вообще видел покойную в ту ночь.

– Миссис Пови может это доказать.

– Тогда пусть миссис Пови это сделает.

Даукер разозлился – самообладание и хладнокровие этого молодого человека раздражали его, – поэтому он решил пока отступить.

– Ну-ну, мистер Десмонд, я полагаю, вы можете подробно рассказать о том, как провели тот вечер.

– Разумеется – при наличии соответствующего постановления.

– Тогда всего хорошего, – попрощался Даукер и вышел из комнаты. Оказавшись на улице, он немного прошелся, глубоко задумавшись.

– Черт бы его побрал! Он что‐то знает, – сказал детектив себе, – и отказывается говорить. Не хотелось бы потерять его из виду, поэтому мне придется попросить этого дьяволенка Флипа присмотреть за ним. Сейчас же разыщу его, и сразу начнем.

Только Даукер собрался привести это решение в исполнение, как увидел, что из двери дома, которую он только что оставил открытой, вышла служанка с листком бумаги в руке, который, как рассмотрели зоркие глаза сыщика, был телеграфным бланком.

– Ого! – сказал себе детектив. – Интересно, это от Десмонда? Надо выяснить.

Рондалина дошла до маленькой почтовой конторы в конце улицы и повернула туда. Вскоре Даукер последовал за ней и, подойдя к стойке, взял телеграфный бланк, как будто собираясь послать телеграмму. Девушка на почте занималась другим клиентом, а Рондалина, держа перед собой раскрытую телеграмму, ждала своей очереди. Даукер ловко перегнулся через нее, чтобы взять ручку, и быстро взглянул на телеграмму, которую тотчас же прочел:

Пенфолд, дом Бэлскомб, Парк-лейн. Встретимся у Мраморной арки в три часа.

Майлз.

Даукер послал вымышленную телеграмму и неторопливо вышел.

– Гм! – задумчиво произнес он. – Это та девушка, на которой он хочет жениться. Интересно, какие у него причины видеть ее сегодня? Вот бы подслушать их разговор. Сам я пойти не могу, он меня знает, так что Флип будет в самый раз.

И Даукер отправился на поиски Флипа.

Глава VIII

Юный помощник детектива

Флип был маленьким худющим мальчишкой, родившимся и выросшим в лондонских трущобах. Он не имел родителей – по крайней мере, не помнил их, и если бы его спросили, как он появился на свет, он, вероятно, ответил бы просто «вырос». Родители оставили его в раннем возрасте, не дав ему ничего, чтобы помнить их, даже имени, потому что он был брошен в мир визжащим младенцем. Тем не менее ему как‐то удалось дожить до пятнадцати лет, в этот‐то период жизни Даукер случайно на него наткнулся, и у молодого человека появились перспективы.

Даукер под своей унылой внешностью скрывал доброе сердце и, встретив Флипа однажды