Современный зарубежный детектив-7. Компиляция. Книги 1-19 - Ребекка Занетти

Я умолкаю, не зная, как рассказать Коре самое трудное – то, за что она никогда меня не простит. Иду к мини-холодильнику, вытаскиваю початую бутылку вина и поднимаю ее, глядя на Кору.

– Конечно, – соглашается она, слегка смягчаясь.

Я наливаю два больших бокала и делаю глоток, а потом снова сажусь.

– Это непросто рассказать, но я тебе доверяю. И молю Господа, чтобы ты мне поверила, – произношу я, не глядя на нее, потому что не хочу увидеть в ее глазах сомнения, а рассказать надо. – Калеб постоянно был не в себе. В такие периоды он держался подальше от Пейдж и Гранта. Он мастерски скрывал все от них, но не от меня. Мы постоянно встречались, когда Лукас работал допоздна, но в конце концов я захотела это прекратить. Эти отношения слишком изматывали. Калебу надо было к врачу. Но он не хотел ничего прекращать.

– Что прекращать?

– Он хотел денег. Я воровала у Лукаса сколько могла, чтобы отдать Калебу, потому что он угрожал мне. Я отдала ему свои последние деньги, а потом начала продавать вещи, которых не хватился бы Лукас, но у меня уже ничего не осталось.

– В каком смысле угрожал? Как? Угрожал убить? О чем ты?

– Типа того. Калеб не знал, что это угроза моей жизни. В то время я и сама не знала, – отвечаю, понимая, насколько уклончиво это звучит.

– Ерунда какая-то.

– Он угрожал рассказать Лукасу, что ребенок, которого я носила, не от него, – шепчу я так тихо, что и сама не уверена, произнесла ли это.

Кора охает и подносит руку к губам.

– Боже! Это правда? – Она встает и делает несколько шагов по комнате, но потом останавливается и садится, и снова встает. Кора смотрит на меня, словно чего-то ждет, и указывает на Эйвери. – Так значит, она… от Калеба? – спрашивает она странным писклявым голосом.

Мне хочется заорать и выбежать за дверь. Меня тошнит. Все рушится, и я не могу больше скрывать правду. Я киваю.

– Да, это и была угроза моей жизни. Если б Лукас понял, что Эйвери не его дочь, он убил бы меня, но Калеб этого не знал.

Кора опять садится с перекошенным лицом. Мне хорошо видны ее глаза. Она быстро качает головой, а потом кивает и снова встает. Я не понимаю, что происходит. Она садится. У меня уже кружится голова от ее суматошных движений. Кора заглядывает мне в глаза.

– Она внучка Пейдж, – произносит она тем же пронзительным от накала эмоций тоном.

– Пейдж не должна это узнать, – говорю я гораздо громче, чем хотела, и мы обе смотрим на Эйвери – к счастью, она лежит тихо.

Кора пока не спорит. Она собирается с духом, чтобы успокоиться.

– Я не понимаю. Почему… Что произошло с Калебом? Что ты сделала?

– Он думал, у меня есть деньги, потому что Лукас богат. И не поверил, когда я сказала, что не могу достать денег. Калеб хотел еще. В тот вечер я просто ехала домой. Лукас был с Финном, в баре или еще где-то, поэтому я тоже решила развеяться. Ничего особенного – сходила в кино, а когда въехала в квартал, там меня поджидал Калеб. Он махнул рукой, чтобы я остановилась.

От воспоминаний у меня перехватывает дыхание. Помню, я увидела его, и мне так хотелось, чтобы он был в себе. Я надеялась, что мы посидим на качелях и поговорим, как раньше. Я просто хотела, чтобы у него все наладилось и он стал тем человеком, с которым я могу сбежать. В трезвом состоянии Калеб был потрясающим, но не в тот вечер.

– Он стоял под дождем, – продолжаю я. – И плакал. Калеб был совершенно не в себе, таким я его еще не видела. Я опустила стекло и спросила, как он. Калеб разозлился. Сначала он извинялся, говорил, что просто хотел поговорить, но потом я поняла, в каком он состоянии, и сказала, что мне надо домой. Калеб потребовал денег. Я опять повторила, что у меня их нет. И тогда он вытащил револьвер, – произношу это, и меня бьет дрожь.

Кора накрывает мои ладони руками, чтобы они не тряслись.

– Полиция так и не выяснила, откуда взялось оружие. Так это был револьвер Калеба? – уточняет она.

– Не знаю, где Калеб его раздобыл. Я прочитала в газетах, что его происхождение так и не выяснили. Никаких отпечатков пальцев, наверное, потому, что он был в перчатках. Была зима, холодно, а, учитывая, с какими людьми имел дело Калеб, он наверняка знал, что не надо оставлять отпечатки на оружии. Полиция так и не могла связать аварию с револьвером.

– Но это была не авария, – потрясенно замечает Кора.

– Калеб целился в меня. Даже взвел курок. Он был совершенно невменяем и готов выстрелить. Он был не настоящим Калебом. Кричал, требуя денег и угрожая убить. Он был не в себе. Уже несколько дней подряд принимал все подряд. А потом… Я не могла в это поверить, но он выстрелил. Калеб так трясся, так плохо соображал, что промахнулся, но потом снова взвел курок, схватил револьвер обеими руками и прицелился в меня, и я просто… – Не могу остановить подступающие к горлу рыдания. – Я просто нажала на газ! Я думала о ребенке. Я понимала, что Калеб не в себе и готов убить. Поверь, Кора, у меня не было другого выхода. Его невозможно было переубедить. Некуда бежать. Он держал взведенный револьвер и целился мне в голову. Я не думала, что удар его убьет. Я просто пыталась защититься. Оказавшись в этой мерзкой стране, я только этим и занималась… Просто пыталась выжить, – шепчу я и тут же сгибаюсь, рыдая.

Я не знаю, чего ожидать от Коры. Если она до сих пор не испытала самое большое потрясение в жизни, то сейчас уж точно. Кора сжимает кулаки и кладет на них голову. И долго сидит в такой позе.

– Мне надо подумать, – наконец говорит она и, не произнеся больше ни слова, не посмотрев на меня и не намекнув, что она обо всем этом думает и собирается делать, уходит.

29

Пейдж

Пейдж замирает с открытым ртом на темной кухне, не в силах произнести ни слова. Она держит стакан с водой, так и не донеся его до рта, потому что, собравшись это сделать, услышала голос Коры из видеоняни, которую оставила на кухонном островке Никола, когда уложила Эйвери подремать наверху.

Сначала Пейдж не могла понять, почему из видеоняни доносится голос Коры, и