Антология советского детектива-48 - Николай Иванович Леонов

сыщик встречался ежедневно. Юдин ни о чем Гурова не спрашивал, понимая, что когда новости появятся и ему сочтут нужным их сообщить, то и расскажут без вопросов с его стороны. Он лишь сегодня утром, когда Гуров заглянул в кабинет поздороваться, сорвался:

— И долго так будет продолжаться? — Накануне у Юдина не состоялась заманчивая сделка, и Гуров первым попался под руку. — Я по наивности полагал, что служба безопасности обеспечивает покой и безопасность.

— Наивность и доверчивость, мой друг, свидетельство не глупости, а чистоты души, — с ходу ответил Гуров, так как афоризм где-то вычитал и неоднократно им пользовался, объясняя собственные ошибки и просчеты. — Настоящий бизнесмен не имеет права срывать свое плохое настроение на подчиненных.

— Я не настоящий, — буркнул Юдин. — Раз пришел, присядь.

— Какого ты мнения о Заграняне?

— Ты уже спрашивал. Он отличный специалист и кристальной честности человек, так что выбрось из головы.

— Я по твоему совету все повыбрасывал, — Гуров сел в отдалении за стол для совещаний, — остался с пустой головой. Сейчас по третьему кругу перебираю твоих умных, порядочных, кристально честных, главное — оставшихся в живых. Меня интересует Гарик Загранян.

— Интересуйся, профессию ты выбрал сам, — холодно ответил Юдин. — Он вечером мне звонил, сейчас должен объявиться.

— Благодарю, шеф, — Гуров прошел к двери, церемонно поклонился.

— Елена, Загранян не появлялся? — спросил он, выходя из кабинета.

— Звонил, сейчас будет, — ответила секретарша, продолжая печатать на компьютере.

— Попросите его заглянуть ко мне.

— Обязательно, — ответила Елена и улыбнулась.

— Обязательно, — серьезно повторил Гуров, прошел в свой кабинет и тоже сел за компьютер, выставив на экран досье на Заграняна.

Вскоре, постучав для проформы, объявился и Загранян.

— Здравия желаю, господин полковник! — сказал он весело. — Допрос третьей степени или сначала можно выпить кофе?

— Если изготовишь две чашки, то сможешь выпить.

Обычно хмурый и молчаливый, постоянно озабоченный либо плохими вестями из Армении, либо свалившимися на его голову беженцами, сегодня Загранян был весел и говорлив. В модной джинсовой паре, хорошо сидевшей на его невысокой ладной фигуре, чисто выбритый, что уже расценивалось как ЧП, он ловко орудовал у кофеварки, шутливо ругался:

— Техника! Быстро, еще быстрее! Если это кофе, значит, я китайский император! Мой дед сидел во дворе и варил кофе. — Он тяжело вздохнул. — О том, что дедушка варит кофе, можно было узнать, лишь свернув с улицы в переулок, за пять домов до нашего. Господин полковник, если вы не пили кофе, сваренный на Кавказе, вы не знаете даже вкуса кофе.

— Ты, армянин, родившийся в Ереване, говоришь, как еврей из Одессы, — улыбнулся Гуров, хотя настроение у сыщика было отнюдь не улыбчивое.

— Еврей, армянин, грузин, какая разница, дорогой? — Гарик поставил перед Гуровым чашку кофе. — Что хочешь спросить? — В его огромных черных глазах искрилась насмешка, сквозь которую проглядывала печаль.

— Спрошу, — Гуров опустил плечи, расслабился, словно собирался драться. — Ты выпей плохой кофе спокойно, мои вопросы тебе испортят настроение.

— Я не дам вам слова, что наш разговор останется между нами! — Егор Крупин агрессивно уперся в стол, нагнул голову, со своей короткой стрижкой стал похож на приготовившегося к атаке ежа. — С какой стати я должен вам что-либо обещать?

Гуров сидел в кабинете коммерческого директора, смотрел на хозяина недоумевающе.

— Я не сказал «должен». — Он достал сигареты, начал искать зажигалку — довольно избитый прием, которым пользуются, чтобы оправдать паузу. — Я лишь прошу, вы вправе отказаться.

— Простите, Лев Иванович, нервы. — Крупин тоже взял со стола пачку «Мальборо», вытряхнул сигарету, щелкнул настольной зажигалкой. — Включишь телевизор, развернешь газету, придешь на работу, в конце концов, — везде убийства! Взрывают, расстреливают из всех видов оружия, с ума можно сойти!

— Я ничего не говорил об убийствах, — Гуров пожал плечами. — Лишь спросил, могу ли я рассчитывать…

— Можете! — перебил Крупин. — Ставлю десять против одного, что вы заговорите об убийстве.

— Выкладывайте вашу ставку, Егор, — Гуров постучал по столу. — Я хочу вас спросить о событиях, которые произошли накануне убийства.

— Нет, это вы выкладывайте! Накануне или на следующий день, но убийство присутствует!

— Не мелочись, Егор, — усмехнулся Гуров. — Мы с тобой уже беседовали о том, что накануне убийства бухгалтера ты столкнулся с ним на складе готовой продукции.

— Чушь, не было такого разговора!

— Возможно, — легко согласился Гуров. — Значит, такой разговор у меня состоялся с кем-то другим, я ведь не веду протокол, живой человек, мог и спутать. Суть в другом. Насколько мне известно, склад готовой продукции соседствует с производственными мастерскими. Так?

— Ну.

— Ты не видел в тот день Заграняна?

— Не помню, возможно. Почему бы вам не спросить у самого Гарика, где он находился в тот день?

— Спросить можно, но не хочется. — Гуров посмотрел в глаза Крупину, выдержал паузу. — И я тебя убедительно прошу не говорить Заграняну, что я задавал тебе данный вопрос.

— Если бы вы сами не обратили мое внимание, я бы забыл о вашем вопросе через пять минут.

— Возможно. Только я сейчас беседовал с Заграняном, и он видел, что я прошел к тебе, может поинтересоваться, о чем мент спрашивал. В общем, договорились, о моем вопросе ты забыл.

— Договорились. Однако странно, Лев Иванович, прошло столько времени…

— Всего десять дней.

— Более чем достаточно, чтобы выяснить, кто и где находился в тот день.

— Выясняли, — значительно произнес Гуров. — Получаются некоторые противоречия.

— А что говорит сам Загранян?

— Следователя интересует лишь день убийства, о предыдущем дне он не интересовался. А я Заграняна не спрашивал.

— Почему?

— Не хочу. — Гуров докурил сигарету, раздавил ее в пепельнице. — Не хочу, чтобы он знал, что меня интересуют события, происшедшие накануне.

— А чего вы ждали больше недели?

— Человек задним умом крепок, — отшутился Гуров. — Значит, Заграняна не помнишь? Один человек утверждает, что Загранян примерно в восемнадцать часов что-то выносил из помещения мастерских. Вот я и решил, может, ты тоже видел?

— Нет. И что можно тащить со склада? Плетеную мебель? Даже армянин на такое не способен.

— Не мебель, какой-то тючок, рюкзак или чемодан, человек не разглядел. — Гуров поднялся и указал пальцем на Крупина, как указывают с экрана телевизора, интересуясь, приобрели ли вы акции «Олби». — Люди странно устроены, Егор. Они хотят покоя и порядка, но пальцем не пошевельнут, чтобы помочь человеку, который пытается найти виновных. Я тебя уже спрашивал. Спрошу еще раз! Скажи, у кого убили сослуживца и друга? У тебя или у Васи Пупкина? Помнится, после убийства бухгалтера ты чуть не в драку лез, а сейчас равнодушный. Странно.

— Не странно, а подло, — возразил Крупин и смутился. — Ивана Сидоровича застрелил наемник, и я испугался. Если некто принялся