Современный зарубежный детектив-7. Компиляция. Книги 1-19 - Ребекка Занетти

Она вскакивает и нагибается в поисках крысы.

– Нельзя стрелять в квартире.

– Ну и хер с ней, если в ней постоянно шныряют гребаные крысы. А если она заберется в постель? Скоро меня навестит внук. Я не могу пускать крыс в кровать. – При этой мысли Мэри театрально хватается за столешницу, чтобы сохранить равновесие. – Владельцы должны что-то сделать.

Я оглядываю открытые консервные банки с синеватой плесенью, макароны с сыром в кастрюле на плите, спрессовавшиеся в оранжевый кирпич, и заляпанные маслом коробки из-под пиццы, разбросанные по столешнице и торчащие из переполненного мусорного ведра.

В своей квартире я никогда не видела крыс, но не говорю об этом.

– Я могу только поставить мышеловку. Не ту, которая отрезает головы, – говорю я, и Мэри пожимает плечами.

А потом я вижу, что датчик дыма вырван из кухонной стены и болтается на паре проводов. Показываю на него пальцем и вопросительно смотрю на Мэри. Она тушит бычок в банке из-под «Спрайта».

– Все время отваливается, – говорит она.

– Хм…

За короткое время, что я здесь нахожусь, мне уже стало понятно, что проблемы Мэри скорее связаны с одиночеством, чем с нашествием крыс. Конечно, и с грызунами тоже, поэтому, когда она узнает, что я ненадолго останусь, чтобы расставить мышеловки и починить детектор дыма, то радостно предлагает мне тарелку печенья, похожего на шапки Санта-Клауса, с отделкой из помадки и ставит чайник.

Забавная штука – одиночество. И это я узнала только недавно – о его силе, о том, к чему оно подталкивает.

Уже смеркается. Когда я пересекаю территорию, возвращаясь в свою пустую квартиру, из двери сто шестой доносится мелодия I’ll Be Home for Christmas. Град превратился в мягкий снегопад, и все тело ломит от горя, которое невозможно выразить.

Прежде чем открыть дверь в свою квартиру, я вижу, что рядом, в маленьком офисе администрации, горит свет. Именно там я подсовываю несчастным новичкам договоры об аренде на подпись, там же хранятся краски и чистящие средства. Кроме владельца, ключ есть только у меня, так что, наверное, я оставила свет включенным или не заперла замок.

Толкнув дверь, я вижу внутри мужчину. От страха с воплем отскакиваю, но потом замечаю, как он покачивается, приваливается к стене и смеется.

– Вот где моя кошечка, – говорит он. – А я тебя искал. Мяу!

Он так пьян, что перегаром несет уже в дверях. Мужчина явно понятия не имеет, где находится.

– Тебе здесь не место. Проваливай.

– Ой-ой-ой, кошечка перестала быть милой. Да и волосы у тебя другие, – говорит он и хватает меня, наваливаясь всем весом.

Я пытаюсь вырваться, но он целует меня, обеими руками обхватывая голову и засовывая язык прямо в рот, прежде чем я успеваю среагировать. Вскрикиваю и отталкиваю его, но он здоровенный, на голову выше меня, с толстой шеей и пивным животом, переваливающимся через ремень засаленных джинсов. Мужчина хочет просунуть руку мне в брюки, но теряет равновесие. Я отшатываюсь в сторону, и он с громким стуком падает на пол.

– Стрип-клуб на другой стороне улицы, дружок. Ты заблудился. Вон отсюда. Давай.

Я пинаю его ногой по ботинку.

– Покажи мне еще разок сиськи, кошечка. Сисястая кошечка.

Он истерически гогочет над своей попыткой сострить, а потом… умолкает.

– Серьезно?! – ору я и снова пинаю его ботинок.

Он в отключке. Вот сукин сын. Как же мне хочется залезть вместе с остатками бренди под теплое одеяло и не звонить копам, не торчать в ледяном офисе, объясняясь с ними, прежде чем они уволокут придурка в вытрезвитель или куда там принято в наши дни. Может, просто бросить его здесь? Но шкаф с документами и записями о жильцах… Нельзя дать какому-то чокнутому доступ к данным чужих кредиток и запасным ключам от квартир, вдруг он проснется и окажется полным отморозком.

Я сажусь на офисный стул и тяжело выдыхаю, обдумывая возможные варианты. И тут замечаю обручальное кольцо на его пальце и чувствую, как пылают кончики ушей и учащается сердцебиение. Он женат. Женатый парень пытается перепихнуться во время праздников.

Я думаю о его жене. Представляю ее дома с ребенком, они играют в настолку за кофейным столиком, а по телевизору идет «Один дома». Может, они едят попкорн и арахис? А на полу еще валяется оберточная бумага от вчерашних подарков. Она каждые десять минут смотрит на телефон, гадая, когда муж вернется с праздничной вечеринки в «Безумном шляпнике», чтобы к ним присоединиться. Она собиралась пойти вместе с ним, вот только няня не смогла посидеть с ребенком, и жена так и не узнала, что на самом деле он был с той в мотеле.

Может, она швырнула ему в голову «Миллер лайт» и сказала, чтобы он убирался с глаз долой в свой стриптиз-клуб, как в сериале «Копы», но это неважно, потому что в любом случае он ей изменяет. И я хочу его наказать. Это не должно сойти ему с рук.

Не знаю, почему поступаю именно так. Сначала я достаю его бумажник и разглядываю удостоверение личности. Джон Брэдвик. Сорок семь лет, живет на Эшбери-Корт на другом конце города. Внутри несколько маленьких фотографий. В камеру улыбается длинноволосая блондинка с круглыми щеками и хмурым малышом на коленях… а этот мужчина, Джон, стоит позади них, как на странной фотографии из глянцевого журнала. На обороте выцветшими чернилами написано: «Джон, Пегги и Леви, 2011». Внутри кожаного бумажника ручкой нацарапан телефонный номер. Я могла бы позвонить по нему, но, скорее всего, звонок поступит на мобильный телефон в кармане Джона, так что смысла нет. А еще там восемьдесят семь долларов наличными. Я их забираю.

А потом… Не знаю зачем, я просто это делаю. Роюсь в ящике стола в поисках тюбика помады, который там видела, – не моего, но неважно – и наношу яркую красную помаду на губы. Снимаю майку, но лифчик оставляю, я не извращенка какая-то, и ложусь рядом с громадным мужиком на пол. Оставляю следы от губ на его щеке, обхватываю Джона ногами и делаю несколько селфи. Поворачиваю его голову к себе, и она тяжело опускается на мою шею, будто он собирается меня поцеловать, а я делаю еще одну фотографию.

Затем иду к себе, накидываю на плечи одеяло и сворачиваюсь калачиком в офисном кресле. Я ищу Пегги Брэдвик и, найдя все необходимое для моего плана, смотрю «Нетфликс» на телефоне, пока этот идиот не проснется.

Утром, в тринадцать минут шестого, Джон садится с безумным видом человека, который понятия не имеет, где он. Я хладнокровно объясняю, что он