Скверное место. Время московское - Вадим Тихомиров

прописанные лекарства и заставлял себя ходить пешком. Пара километров перед работой, и вроде как появлялось некое чувство, издалека напоминающее бодрость. Правда, сохранялось оно недолго. Через несколько часов все равно одолевала унылая апатия, но тут уж приходилось жить на «морально-волевых», брать себя в руки и делать порученное избирателями дело – встречаться, совещаться, разговаривать и время от времени возлагать на себя ответственность.

Утро у него всегда было одинаковым. После прогулки Шитов садился завтракать чем-нибудь простым и обязательно на воде, стараясь не перегружать себя углеводами, потом не спеша одевался и шел на улицу, туда, где для его сопровождения в областную администрацию ждали две машины, одна гаишников, другая его охраны. Офицеры во главе с Тропаревым стояли по линеечке по стойке «смирно» и ждали, когда он им пожмет руки, такова была им самим придуманная традиция. Виктор Егорович не любил подобострастия, хотя, как человек с характером, ценил искреннюю преданность. Но теперь с этим было сложнее и сложнее. Поди проверь, кто тут улыбается ему от чистого сердца, а кто по долгу службы свой рот кривит. Уж если он перестал быть Витькой Шитовым даже для своего верного оруженосца, здоровенного ростом школьного товарища Кольки Фартукова, которого он за многолетнюю дружбу и совместные походы по бабам пристроил директором гостиницы, если даже тот норовит назвать его по имени-отчеству, и не на людях, а наедине, за рюмкой чая, то что всем остальным остается делать? Заискивать!

– Здравствуйте, ребята! – Каждое утро он дарил свои крепкие рукопожатия, от которых у ментов потом болели пальцы, и садился в свою машину. – Вперед!

Сегодня было по-другому. Тропарев, к которому он всегда относился немного настороженно, зашел к нему и протянул аккуратно сложенную бумажку.

– Это что? – спросил он у начальника охраны, не торопясь брать ее в руки.

– Сегодня утром передали в приемную для вас. Письмо. Секретарша сказала, чтобы я показал вам его в первую очередь.

– Почему без конверта?

– Не могу знать.

– Кто передал?

– Малинин, новый командир СОБРа.

– Через голову своего начальства действует?

– Похоже.

– Ты читал?

– Никак нет. Это не мне адресовано, а вам.

Шитов нацепил на нос очки, взял бумажку, развернул и углубился в чтение, несколько раз при этом покачав головой, а дочитав, скомкал ее и бросил в мусорное ведро.

– Он что, ваш командир СОБРа, дурак? – спросил губернатор, аккуратно складывая очки в чехол. – Пишет, что Большаков – ставленник мафии, что он не хочет с ним работать. Там в УБОПе сейчас намечается что-то вроде забастовки. Большаков об этом знает?

– Я не в курсе.

– Надо сегодня к нему заехать.

– Предупредить, что вы приедете?

– Не надо.

– А про письмо сказать?

– Поздно. Я думаю, там уже все началось.

* * *

Бунт произошел через пару месяцев.

Уже была поздняя осень, но со снегом и крепкими ночными морозами. Каждое утро его у подъезда ждала служебная машина. Водители менялись, но вопрос задавали всегда один и тот же:

– Куда ехать?

И в зависимости от ситуации получали ответ:

– К себе, в управление.

Или:

– В УВД.

От дома до службы ехать было всего ничего, минут десять. Он редко когда смотрел по сторонам, но в то утро обратил внимание, что река встала. Лед, как полированное стекло, отражал поднимающееся над горизонтом солнце, и казалось, что на его неподвижную гладь кто-то опрокинул красную краску.

Он ничего не заметил подозрительного. Все было как обычно. В свой кабинет он отправился не через главный вход и дежурную часть – он знал, что ночь прошла спокойно, – а через внутренний двор. Поднявшись к себе в кабинет, он попросил секретаршу приготовить ему чай и стал изучать сводку происшествий. До утреннего совещания еще было минут двадцать, как вдруг позвонили снизу из дежурной части:

– Андрей Казимирович, у нас бунт!

Дежурный по управлению майор Кулагин слов на ветер не бросал. Личность эта в УБОПе была легендарная. Полгода назад в Чечне, когда на наш блокпост напали боевики и из гранатометов расстреляли БТР, он оказался единственным, кто не растерялся. Тогда после череды взрывов погиб заместитель начальника СОБРа Алексей Медведев и было ранено несколько бойцов. Впервые увидевший вблизи и кровь, и смерть, командир СОБРа Малинин потерял самообладание, под шквальным автоматным и пулеметным огнем он повалился на землю и обхватил голову руками. Следовало стрелять, а его колотило, как от озноба, и он мало что понимал. Нужно было спасать раненых, а приказов никто не отдавал. Вот тогда Василий Васильевич взял командование на себя. Сначала в одиночку, на себе, вытащил из горящего БТРа раненых, а потом организовал круговую оборону и, пока не подоспела подмога, отстреливался.

– Какой бунт? Что случилось? Василий Васильевич, ты о чем?

– Да понимаешь, Андрей Казимирович, краем уха слышал, что как будто не хочет народ служить под твоим началом. Сейчас две смены собровцев направились в спортивный зал. Хотят тебя пригласить. Я подробностей не знаю. Там баламутят Малинин и его заместители. Еще бывшие сотрудники, которых недавно уволили, подошли. Все говорят, что ты ставленник какой-то московской мафии.

– Очень интересно… А ты как сам считаешь? Согласен с этим бредом?

– Нет конечно!

– Ты чьи команды будешь выполнять? Их или мои?

– Твои. Я офицер. Я присягу давал.

– Оружие есть у кого на руках?

– Нет, слава богу! Те, кто отдежурил, уже его сдали, те, кто заступил, еще не успели получить.

– Василий Васильевич, так вот, я тебе даю приказ. Дежурную часть закрыть, ружейную комнату опечатать. Гранаты есть?

– Да.

– Возьми гранаты, автомат, запасные обоймы. И во всех, кто будет ломиться к тебе, стреляй.

– Прямо-таки стрелять?

– Да. Я тебе приказываю стрелять на поражение. Ты понял?

– Что ж не понять. Понял.

– Ты будешь стрелять?

– Буду.

– Тогда все.

– А что с этими-то, с рэволюционэрами, делать? Там довольно шумно. Мне даже отсюда слышно, как они галдят.

– Я сам разберусь. А ты делай, как я сказал.

Андрей открыл сейф, вытащил табельное оружие с запасной обоймой и сел за стол, положив перед собой пистолет. Через пару минут в приемной раздались нервные голоса, а в дверь требовательно загрохотали.

Большаков дослал патрон в патронник и крикнул:

– Заходи по одному!

КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ

Продолжение в следующей книге «Скверное место. Время местное»