Тайная академия слуг - Ким Иын

которой быстро сближается с людьми и может растопить лед в их сердце. Окончила Колумбийский университет, два года назад вернулась в Корею и работает в строительной компании среднего уровня, специализирующейся на бутик-отелях».

«Теперь это я, и это моя история» – так думала Хан Соджон… нет, уже Чон Михо. Многие ученицы буквально вцеплялись друг другу в глотку и соперничали за право называться этим именем, но оно досталось именно Хан Соджон. Она одолела всех и довела историю до совершенства. И хорошо это осознавала. Все стремления однокашниц, их отчаяние, их слезы лежали тяжким грузом на ее плечах. Она не забывала об этом ни на минуту. Сейчас это практически невыполнимая задача, но позднее она обязательно придумает способ, как помочь остальным.

Хан Соджон твердо решила это для себя – и, как ни парадоксально, для этого ей нужно было полностью отказаться от прошлой себя, чтобы стать Чон Михо и полностью слиться с этим идеальным образом. Только так она могла обрести будущее. Только благодаря образу, созданному исключительно изо лжи.

– У меня есть просьба, – сказала Хан Соджон – Чон Михо – коменданту. – Я бы все же хотела использовать свое настоящее имя.

Тот безо всякого выражения взглянул на нее. Теперь это была уже другая Хан Соджон. Она больше не была зашуганной девицей, только-только поступившей в Академию и ничего не знающей, – это была уверенная в себе женщина, прошедшая адские испытания и добравшаяся до вершины. Примерно три года – и она спокойно сможет выйти замуж за «цель», стать хозяйкой дома и занять прочное место в компании; а если хватит амбиций, то и вообще возглавить ее.

Хан Соджон сказала «просьба», но это было больше похоже на требование. Они оба понимали, что теперь роли поменялись, и коменданту оставалось только смотреть на Соджон снизу вверх, как подчиненному.

– Поступай как знаешь, – кивнул он.

И изменил имя во всех документах с Чон Михо на Хан Соджон. Теперь она снова стала собой – но в то же время это была совсем другая Соджон. Больше не было дочери Хан Донсика, горбатившегося на птицефабрике в глухой деревне, не было той, что обвинялась в убийстве Ким Хёнсу и хищении сотен миллиардов из корпоративных средств. Это прошлое было стерто навечно.

Что же принесет ей судьба?

* * *

Хан Соджон впервые встретила свою «цель» за день до начала работы, нанеся Кан Чжунсоку визит домой – так уж он почему-то настоял. Хоть и с неспокойной душой, она была преисполнена ожиданий и надежд.

– Приятно познакомиться, – сказал Кан Чжунсок, вставая со своего места и протягивая руку.

– Хан Соджон, – ответила она веселым голосом, пожимая его руку.

Соджон специально не склонила голову. Смотрела прямо в глаза Кан Чжунсоку, а в ее голосе звучала уверенность. Это была ее тактика – пусть воспринимает как равную. Это было проявление уверенности, подпитываемой ее хорошими навыками и знанием того, что он ее не сможет уволить, – а еще коренившейся в самом ее характере.

Впрочем, стоя перед ним, Соджон сразу почувствовала возможность общаться с ним на равных. Давно она не испытывала такого чувства.

Проходя тренировки в Академии, Соджон думала, что знает все о Кан Чжунсоке, что вызубрила от начала и до конца план действий по завоеванию его сердца. Но стоило встретиться с ним лицом к лицу – и весь этот план испарился. То, что она почувствовала, было похоже на радость от встречи с давним другом. И самое главное, Кан Чжунсок казался человеком с теплой душой. Хан Соджон была несколько удивлена.

– Вы гораздо более жизнерадостны, чем на фото, – сказал Кан Чжунсок, указывая рукой на кресло и приглашая ее сесть. – Очень приятно наконец-то встретиться. Все вокруг уже давно хором твердили, что мне нужно найти личного секретаря… Я действительно не очень хорош в таких моментах. Но, с другой стороны, не люблю, когда кто-то постоянно рядом лезет под руку, так что отказывался все время, и вот… Пожалуй, стоило бы давно прислушаться к окружающим – особенно если они, как теперь оказалось, предлагали такую кандидатуру, как вы.

Хан Соджон встретила его взгляд.

– Я постараюсь изо всех сил помогать вам в вашем нелегком деле, – ответила она.

На это Кан Чжунсок тихо сказал себе под нос:

– Такая простая и веселая… – и улыбнулся ей.

– А вы тут не мерзнете? – спросила вдруг Хан Соджон.

Хотя уже наступила весна, земля под ногами оттаяла, а деревья набирали сок, в доме было довольно холодно.

– Да, здесь и правда весьма прохладно, – сказал Кан Чжунсок, вскочив с места, и принес плед для ног. – Вот, держите. Я привык жить в холоде. И вы привыкайте и одевайтесь тепло – тут всегда будет нежарко.

Хан Соджон вдруг вспомнила своего отца, Хан Донсика. В морозные зимние утра, возвращаясь после работы в ресторане, усталая и замерзшая, она часто обнаруживала отца, ждущего на углу, – он подходил и накидывал ей на плечи свою старую куртку. Его одежка, вся провонявшая птичьим пометом, была отнюдь не на утином пуху, но все равно согревала ее.

Внезапно раздался лай собаки. Кан Чжунсок свистнул. Послышался топот лап по полу. Колли прыгнул к нему на колени – и во все стороны с него посыпались комья грязи.

– Мы только встретились, а я уже создал несколько поводов для извинений… Надеюсь на ваше понимание. Недаром же говорят, что собаки – это более приятные глазу свиньи, – сказал Чжунсок.

– Свиньи? – переспросила Хан Соджон.

– Есть и такая поговорка: «Грязный пес – счастливый пес». По выходным я у этого парня на побегушках – играем целыми днями во фрисби. – Кан Чжунсок улыбнулся.

«Значит, ты – Лэсси. Приятно познакомиться… Надеюсь, мы поладим», – подумала Хан Соджон.

– Это все из-за него.

– Вы о чем?

– Я про холод в доме. У него же очень длинная шерсть. Он сильно страдает от жары. Поэтому неизменно я поддерживаю температуру на уровне двадцати градусов вне зависимости от времени года.

Лэсси, энергично виляя хвостом, повернул морду к Хан Соджон. Она подошла и погладила его. А затем присела перед собакой и почесала ее за ушами. В конце концов нашла нужные точки и промассировала их.

Лэсси страдал от генетического заболевания – аномалии глаз колли – и из-за этого был практически незряч на один глаз. Недавно он вышел в темное время суток на улицу по своим собачьим делам – и наткнулся на стену, из-за чего растянул плечевую связку. Сейчас пес проходит курс иглоукалывания. Хан Соджон, конечно, уже знала об этом и заранее определила, какие